Смотря на меня, Бриггс открыл кейс и достал файлы: все бумаги, которые мы распечатали ранее.
— Я конфисковал это у Майкла. И это, — добавил он, доставая флешку, — у Слоан. Ее ноутбук отправили в нашу техническую лабораторию, чтобы убедиться, что все следы данных были уничтожены с жесткого диска.
У меня даже не было шанса рассказать Бриггсу мои догадки, а он уже остановил меня и обезвредил.
Бриггс провел рукой по подбородку, и я поняла, что он не брился, по меньшей мере, один день.
— Расследование не очень продвигается, верно?
— Мне нужно, чтобы ты выслушала то, что я скажу, Кассандра, — это был второй раз, когда он назвал меня полным именем, с тех пор, как я сказала ему, что предпочитаю Кэсси. — Я говорил тебе о том, чем является эта программа, а чем нет. ФБР не собираются позволять подросткам втягиваться в эпицентр расследований убийств.
Его выбор слов был более показательным, чем он думал. ФБР мучили угрызения совести, из-за подростков, участвующих в гуще событий. Лично Бриггса — нет.
— Так что вы хотите сказать? Использовать двенадцатилетнего сына серийного убийцы как личную энциклопедию убийств было нормально, но сейчас, раз программа официальная, то мы даже не можем посмотреть на файлы?
— Что я говорю, — возразил Бриггс, — так это то, что этот Н. О. опасен. Он местный. И у меня нет намерений подпускать ни одного из вас.
— Даже если это расследование имеет какое-то отношение к моей маме? — Бриггс молчал долю секунды.
— Ты спешишь с выводами, — он не спросил меня, почему я думаю, что это дело имеет отношение к моей маме. Теперь, когда я высказала эту мысль, он не должен был. — Профессия. Рыжие волосы. Нож. Этого недостаточно.
— Н. О. покрасил волосы последней жертвы в красный, — я не стала спрашивать, права ли я на счет этого, зная, что так и есть. — Это не вопрос выбора жертвы. Это не просто М. Д. Это часть подчерка Н. О., — Бриггс скрестил руки на груди. — Я не говорила с вами об этом.
Он еще не покинул комнату, и не перестал слушать.
— Н. О. покрасил ее волосы до или после того, как убил?
Бриггс ничего не сказал. Он знал это из книг, но не приказал мне остановиться.
— Покрасить волосы жертвы до убийства, может быть попыткой создать более идеальную мишень, ту, которая будет связана с психологией и будет рыжей. Но покрасить ее волосы после... — я остановилась ровно на столько, чтобы увидеть, что Бриггс слушал, действительно слушал каждое слово. — Покрасить ее волосы после того, как она умерла, это послание.
— И что же это за послание? — резко спросил агент Бриггс, как будто пропустил мимо ушей мои слова, но мы оба знали, что это не так.