Но к концу дня я чувствовала себя просто измочаленной и с облегчением покинула почту. Вейну, которому по дороге рассказывала о своем безумном дне, пришлось убеждать меня, что все трудности временные.
– Ты бы видела меня в первый день в лавке мастера Мирна, – усмехался он. – Я разбил несколько банок со снадобьями. Вместо снотворного всучил клиенту слабительное. Потом продал за бесценок дорогущую мазь. В общем, наделал делов. Думал, что меня тут же и уволят. Но мастер Мирн сказал, что я справлюсь. Уж не знаю, что он разглядел во мне, но верил в мои силы больше, чем я сам. Уверен, что ты тоже справишься!
Я от души поблагодарила Вейна. Его слова и правда помогли – перестала себя чувствовать полной бестолочью. К тому же утешала мысль, что скоро окажусь в общежитии и смогу отдохнуть. Еще более порадовало, что охрана у ворот, как и вчера, не донимала своим вниманием. Парни лишь поглядывали с явным любопытством, но даже думать не хотелось, с чем это связано. Я молча всучила им письма для Академии, отданные Дейном, и попросила отнести их, куда следует. Но, похоже, это для охранников оказалось уж слишком.
– Если ты на особом счету, то это не значит, что мы у тебя на побегушках, – проворчал один, вызвав у меня немой шок. Я насколько поразилась его словам, что остолбенела.
Интересно, что он имеет в виду?
– Не обращай внимания, Летти, – шепнул Вейн, поскорее протаскивая меня, зажавшую в руке пачку писем, мимо охранников. – Тут всегда делают обо всем преждевременные выводы.
– Нет, ну ты слышал. Они же сказали, что я… что я… Неужели подумали, что декан или… – о ректоре я не смогла сказать, горло сдавило спазмом.
– Просто не так поняли, – успокоил меня целитель, и из следующей его фразы я поняла, что подумал о том же: – Они же не знают, что это мы с Лаурной за ректором побежали вчера. А так со стороны, конечно, странно выглядело, что он вмешался.
О, Тараш, если даже Вейн говорит, что это выглядело странно, то что тогда об остальных говорить?! Не скажу, что мне неприятна мысль о том, что они так думают, но ведь на самомто деле ничего нет. И оттого в душе поднималась горечь. Ладно, уверена, что со временем злые языки заткнутся, когда их подозрения не подтвердятся. Так, ну а что мне пока с письмами делать-то? Этот вопрос я озвучила Вейну, растерянно глядя на неприкаянные послания.
– Дык в приемную отнеси. Конечно, уже поздно, секретарь наверняка ушла. Но можешь оставить на столе, если дверь еще не заперли. Или завтра отдашь.
– Спасибо, – поблагодарила я за совет и, распрощавшись с Вейном, понеслась к учебному зданию. Надеялась все же застать секретаря на рабочем месте.