Сталин докладывает на Политбюро, что расследованием выяснена личная виновность Назаретяна, который немедленно отозван из партийного отдела «Правды» и удалён из секретариата Сталина. Назаретян отослан в провинцию. Он будет председателем краевой контрольной комиссии на Урале. Он не простит Сталину, что Сталин не пытался его защищать и, наоборот, сложил всю вину на него. К Сталину он уже не вернётся и будет расстрелян Сталиным в 1937 году. Не знаю, какова судьба Южака, но ни секунды не сомневаюсь, что он не пережил тридцатых годов – у Сталина хорошая память, и он никогда ничего не прощает.
О Сталине я всё время узнаю новые детали. Как-то вдруг я узнаю, что Сталин – антисемит, что мне объясняет очень многое в следующие два года.
Узнаю я об этом случайно. Мы стоим и разговариваем с Мехлисом (Мехлис – еврей). Выходит из своего кабинета Сталин и подходит к нам. Мехлис говорит: «Вот, товарищ Сталин, получено письмо от товарища Файвиловича. Товарищ Файвилович очень недоволен поведением ЦК. Он протестует, ставит ЦК на вид, требует, считает политику ЦК ошибочной» и т. д. (Надо пояснить: товарищ Файвилович – четвёртый секретарь ЦК комсомола; давным давно установлен порядок, что комсомол – подсобная организация для воспитания юношества в коммунистическом духе, но её члены и руководители ещё не члены партии и никакого права на обсуждение политических проблем партии не имеют – во всяком случае в рамках комсомола, – всякие попытки такого рода резко обрываются: куда лезете; вам ещё рано; это дело ещё не вашего ума).
Сталин вспыхивает: «Что этот паршивый жидёнок себе воображает!» Тут же товарищ Сталин соображает, что он сказал что-то лишнее. Он поворачивается и уходит к себе в кабинет. Я смотрю на Мехлиса с любопытством: «Ну, как, Лёвка, проглотил?» – «Что? Что? – делает вид что удивляется, Мехлис. – В чём дело?» – «Как в чём? – говорю я. – Ты всё ж таки еврей.» – «Нет, – говорит Мехлис, – я не еврей, я – коммунист.»
Это удобная позиция. Она позволит Мехлису до конца его дней быть верным и преданным сталинцем, и оказывать Сталину незаменимые услуги.
Меня всё же интересует, каким образом Сталин, будучи антисемитом, обходится двумя секретарями-евреями, Мехлисом и Каннером. Я очень быстро выясняю, что они взяты в целях камуфляжа. Во время гражданской войны Сталин возглавлял на фронтах группу вольницы, ненавидевшей Троцкого, его заместителя Склянского и их сотрудников-евреев в Наркомвоене, что родило в партийной верхушке подозрения в сталинском антисемитизме. В последующем переходе к гражданской работе Сталин, чтобы рассеять эти подозрения, взял в свои ближайшие сотрудники Каннера и Мехлиса, сначала в свои сотрудники в Нар. Ком. Раб. Крест. Инспекции, номинальным руководителем которой Сталин был в 1921 – 1922 годах, а затем в свой секретариат в ЦК. В этом выборе ему никогда не пришлось раскаиваться. Каннер и Мехлис всегда были его преданными сотрудниками. Каннера он, впрочем, всё же на всякий случай в 1937 году расстрелял – Каннер был его поверенным и исполнителем уж в слишком большом числе тёмных дел.