Часто тоска охватывала меня во время месячных. Я никогда не обсуждала эти вопросы с генералом, потому что мужчин эти вещи совершенно не волнуют. Я совершенно не стеснялась месячных, в отличие от моей мамы, которая никогда об этом не говорила и всегда внушала, что никто ни в коем случае не должен увидеть, как я стираю окровавленные тряпки.
Месячные кровотечения в Пуэбле называли Пепе Флоресом.
— Ненавижу этого Пепе Флореса! — вздыхала я. — Такая тоска!
Когда меня одолевала эта тоска, я думала о Пепе Флоресе, как если бы он был реальным мужчиной из плоти и крови, как бы я его любила, если бы он был моим мужем, как мы проводим на море те пять дней в месяц, пока он со мной.
У нашего дома номер 9 на Северной улице рос высоченный ясень, две жакаранды и розовый перец. В дальнем углу двора, позади деревьев, притулилась глинобитная хижина, увитая бугенвиллеей. Сквозь единственное крошечное окошко хижины виднелся клочок неба, цвет которого менялся в зависимости от погоды. Я любила сидеть там на полу, скрестив ноги, и думать о чем-то своем.
Моника посоветовала мне пить анисовую настойку, чтобы снять спазмы. Сильная тупая боль сводила ноги и поясницу, расползалась под кожей по всему телу. Я пила настойку в сарайчике, пока боль не отступала, и говорила сама с собой или с воображаемым собеседником. Порой меня внезапно охватывала какая-то непонятная дерзость, и я остервенело выкрикивала в одиночестве все горькие упреки, которые ни за что бы не посмела высказать генералу в лицо.
Андрес был начальником тыла. Это означало, что именно от него зависели все военные нашего округа. Думаю, именно тогда он превратился в опасного политика и свел дружбу с Хайсом, а также с его партнерами и покровителями. Они зарабатывали очень хорошие деньги. Хайс был крикливым гринго, сколотившим состояние на торговле лекарствами. Позднее он получил должность почетного консула своей страны в Мексике и во время правления Каррансы [4] придумал конфисковать имущество. На деньги, которые выплатило ему правительство, он купил завод скобяных изделий в доме номер 5 по Южной улице. Ему отлично удавалось придумывать новые предприятия, и его глаза возбужденно блестели, предвкушая будущие доходы. Целые недели он носил одни и те же габардиновые брюки, и при этом тыкал своим богатством в нос соседям, которые помнили его без гроша в кармане, а теперь почтительно называли доном Мигелем. Говорили, будто он обладает блестящим умом. Но в действительности он был просто мошенником.
Поначалу я ничего о нем не знала, да и вообще ни о ком не знала. Андрес всячески ограждал меня от внешнего мира, относился ко мне, как к живой игрушке, с которой можно болтать о разных пустяках, выводить в свет по воскресеньям и трижды в неделю заниматься любовью, причем он обожал, когда я в порыве страсти оставляла царапины на его спине. Но со дня его внезапного ареста я стала расспрашивать его о работе и делах. Он крайне не любил рассказывать и всегда отвечал, что женился на мне не для того, чтобы обсуждать дела, а если мне нужны деньги, достаточно просто попросить. Порой мне даже казалось, что он прав — какая мне разница, откуда берутся деньги на дом, шоколад и все мои прихоти.