Последнее и вовсе у меня плохо укладывалось в голове, но раз уж так получилось, то выдернуть сейчас руку было бы форменной жестокостью.
– Все будет хорошо, – в очередной раз «поразила» я умением утешать и, не зная, что еще сказать, просто заткнулась.
Декан Байдерн иногда поглядывал на нас, но прочитать что-либо по этой суровой физиономии было сложно. Может, втихомолку потешался над двусмысленностью ситуации – соперница утешает соперницу. Кто его знает? Особой сентиментальности за деканом никогда не замечалось. Так что вряд ли сочувствует сейчас бедной Лаурне.
Хуже всего то, что плакала девушка совершенно беззвучно, явно сдерживая внутри весь шквал того, что чувствовала. Крупные слезы бриллиантиками скатывались по ее щекам и падали на меховой воротник плаща. Несколько упали и на мою руку, сжимающую ее холодную ладошку. А я ощущала себя последней сволочью и готова была расплакаться уже из-за этого.
– Ты, наверное, не понимаешь, почему я плачу, – в какой-то момент прошептала девушка. Так тихо, что я поняла – не хочет, чтобы слышал декан Байдерн.
Не знаю, слышал он или нет, но с того момента, как она заговорила, в упор смотрел на дорогу. Все же и лорд Байдерн иногда способен на проявление деликатности. Или это только с коронованными особами? Ладно, сейчас я не должна думать об этом. Тут передо мной душу изливают, между прочим… Но вернемся к тому, как я отчаянно пыталась справиться с этой нетипичной для меня ситуацией.
– Ваше высочество, это меня вряд ли касается, – сказала я как можно вежливее в ответ на ее реплику.
– Прошу тебя, называй меня просто по имени… – она слабо улыбнулась. – Мы с тобой так и не познакомились поближе, но иногда мне кажется, что я знаю тебя лучше, чем многих. Вейн часто говорит о тебе. И из того, что я узнала, успела составить о тебе мнение.
М-да, интересно узнать, какое. Но вопроса я задавать не стала. Захочет – сама скажет.
– Ты очень сильная девушка. Порядочная, цельная, смелая. Всегда руководствуешься своими принципами и не пасуешь перед трудностями.
Надо же… Не скажу, что мне неприятно было слышать это, но то, что мое чувство вины перед принцессой усилилось – это очевидно. Уж лучше бы считала меня пустоголовой дурой!
– Уже то, что ты пошла на военный факультет, хотя физически слабее всех, кто там учится, о многом говорит. Уже не говорю о том, что ты девушка! Ты работаешь, не желаешь искать чьего-либо покровительства. И я знаю, что все те разговоры, что ходят о тебе – не более чем сплетни. Думаю, и говорят о тебе так много только из-за того, что завидуют или злятся из-за твоих успехов.