Машины, гремя, поехали дальше, а колхозники вернулись к своей прерванной работе. Некоторые даже позавидовали сорванцам-мальчишкам и непоседам-девчонкам, которые побежали за этими диковинными махинами, чтобы разглядеть получше их гусеницы и рычаги да послушать, как тарахтит мотор. Но косьба шла уже не так споро. Время от времени люди прислушивались к далекому грохоту и, улыбаясь, говорили:
— Что ты скажешь, приехали!
— Приехали! Теперь пойдет!..
Около лесничества машины остановились, и на одну из них сел Реммельгас. У Мяннисалу путь раздваивался: техник мелиоративной станции поехал на одном экскаваторе к Люмату, а Реммельгас на другом — к дальнему концу излучины.
У плотины собиралось все больше и больше народу, в обеденный перерыв здесь был в сборе весь колхоз. Экскаватор к тому времени уже взобрался на настил из балок и выбрал первый ковш земли, перемешанной с травой и корнями. Загудел мотор, весь с корпус повернулся и вдруг замер с вытянутой стрелой.
— Ой, уже сломался! — воскликнула на бегу какая-то женщина, подхватившая рукой подол платья, из-под которого виднелась синяя юбка в красную полоску.
— Что же это?.. — говорили в замешательстве люди и замедляли шаг.
Экскаваторщик Лепп подмигнул своему помощнику. Он был человеком небольшого роста, в острых чертах его лица было что-то решительное. Наполнив нефтебак, завинтив пробку и вытерев тряпкой перепачканные руки, он крикнул круглолицему помощнику:
— Покажем им, как она поломана?
Помощник, молодой парень, видно, совсем недавно выросший из своего кургузого пиджачка, стукнул кулаком по экскаватору.
— Покажем!
Водитель вскочил на вычищенное до блеска гусеничное полотно и влез в кабину.
— Эй, посторонись! — закричал помощник и, сорвав со своей светловолосой головы кепку, завертел ею в воздухе. — Отойдите, отойдите! А то ковшом глины угостим.
Лепп потянул за рычаг. Мотор зарычал сильнее, длинная стрела опустилась, тросы раскрутились, и ковш острыми зубами вгрызся в им же выкопанную яму.
— Вот это да!.. — Какой-то старик даже рот раскрыл от удивления.
Машина взвыла и вздрогнула на своем бревенчатом настиле. Зубы ковша впились в землю, вгрызлись глубже и замерли перед пнем… Мотор ускорил обороты, запел тоном выше, энергичнее, корни пня затрещали и вот тросы уже начали наматываться на толстый вал, поднимая ковш. Корпус машины повернулся, и ковш со свистом пронесся в воздухе, описывая размашистую дугу…
— Ай! — воскликнул старик, смотревший на все это с раскрытым ртом, и отпихнул женщину, наступившую ему на ногу.
— Сюда высыпает, уходите! — крикнула какая-то женщина.