Я сидела за рулем, обхватив руками грудную клетку, потому что она продолжала расширяться и расширяться, пока в какой-то момент мне не показалось, что ещё чуть-чуть и меня разорвет на части. Не осознавая происходящее, я вцепилась мертвой хваткой трясущимися руками за руль, и тут мои эмоции взорвались, и поток слез хлынул из глаз, чтобы тут же впитаться в тонкий материал рубашки. Пятно на ней становилось все больше и больше, а поток все продолжал и продолжал прибывать.
"Я никогда не думала, никогда не знала, что любовь существует, но сейчас я это точно знаю". Голубые глаза несколько удивленно смотрели прямо перед собой, сейчас они были наполнены жизнью и страстью. "Я была такой дурой, а теперь молюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня. Когда-нибудь".
Мои глаза наполнились слезами, и я вскочила на ноги, хлопая в ладоши до боли, сердце комком застряло у меня в горле. Занавес закрылся, и я вновь ощутила потрясение от слов, сказанных Бет и прошедших прямо сквозь мое сердце. Эти в общем-то простые и банальные слова запали мне прямо в душу и, посмотрев по сторонам, я смогла увидеть, что не только мне. Усиливающиеся аплодисменты, взывающие к артистам, сделали свое дело - занавес открылся вновь, и на сцене с широкой довольной улыбкой появилась Бет. Меня неизменно изумлял следующий факт - неважно сколько бы ролей не сыграла Бет, она так и не утратила этот взгляд, состоящий из изумления и, пожалуй можно сказать, благоговейного трепета. Как будто она только что поняла, что своей игрой смогла вызвать столь яркие эмоции у толпы абсолютно незнакомых людей.
Бет всматривалась в темноту зала, в лица, как я знала, совершенно чужих для неё людей. Желая избежать давки толпы зрителей, я вышла со своего места в проход между рядами и направилась к выходу из театра.
Теплый ночной летний воздух мягким нежным прикосновением пробежался по моему лицу, охлаждая и высушивая следы слез на щеках. С чувством полного удовлетворения я подошла к своему джипу. Мне всего-то хотелось хотя бы еще один раз увидеть Бет на сцене. Она была так же великолепна, как и всегда, и стала, пожалуй, даже еще лучше.
Усевшись за руль, я ощутила грусть, и на мое сердце легла тяжесть. Прошло всего два дня с тех пор, как я сидела на этом же самом месте, плача так, как никогда в своей жизни не плакала. Плача по всем этим - "А что, если бы", об упущенных и навсегда потерянных шансах. Я отчетливо понимала, что сейчас мне придется научиться жить с этим, придется принять это. Бет ждала меня, ждала так долго, сколько могла, но ведь она не могла отстраниться от жизни навечно, ожидая меня. Я ни капельки не виню ее. Но все же...