Так как первый шаг на пути противодействия врагу был сделан с помощью магии, то продолжать следовало тоже посоветовавшись со специалистом в этой области. Стефан не годился. Ромуальд прекрасно представлял себе его потенциал: верный, преданный, честный, но великолепным профессионалом Гелфинда не назвал бы даже полный профан. Недоучка.
А вот Эммелина Кавериско не зря называла себя магистром. Ее навыки произвели впечатление даже на скептичного и далекого от магии Дамиана, а уж Ромуальд был просто потрясен.
Поначалу он не мог для себя решить, стоит ли доверять магичке, и именно для этого взялся за ее портрет. Поза и антураж пришли к нему не сразу. Поначалу он хотел изобразить Лину такой, какой она перед ними предстала, но работа не шла. Тогда он отрешился от всяческих мыслей и дал своей руке творить без прямого участия сознания. Результат поразил его самого. Той женщине, что возникла на полотне, хотелось доверять, хотелось отдать всего себя, нырнуть в ее объятья и спрятаться там от всех земных невзгод. Такую теплоту он не чувствовал даже в родной матери. Хотя, надо сказать, покойная княгиня была женщиной суровой и менее всего склонной прятать детей от жизни на своей груди.
Так что Ромуальд готовился к визиту которую в душе он уже назначил своей защитницей и спасительницей. А в это время в малой гостиной Дамиан знакомился с Тиной. Представлявший их друг другу Стефан внезапно почувствовал, как у него сжимается сердце. Прекрасная Валентина, которая давно уже заняла там место, смотрела на советника совсем не так, как на мага. Ее открытый и дружелюбный взгляд стал томным и влекущим. Она улыбалась так пленительно, что ошибиться было нельзя: Дамиан ей понравился и она решила его завоевать. А он, Стефан, был для нее лишь ступенькой на пути к этой цели.
Лина смотрела на встречу этих двоих и слегка посмеивалась. Ведьма была полна решимости очаровать понравившегося мужчину, но зря тратила заряды своих чар. Зачем осаждать крепость, ворота которой широко открыты? Разумный и трезвый советник сейчас был как упившийся крепкого вина. Он не видел вокруг ничего, кроме дивных глаз Тины и ее нежных губ, соображал с трудом и понимал только, что его пока не отвергают. Думать о чем‑нибудь другом сейчас он был не в состоянии.
Хорошо, что многолетняя выучка не подвела. Если бы не привычки дворцовой жизни, он бы так и стоял столбом, не в силах оторвать взор от личика красавицы — ведьмы. Но к счастью язык сам произносил заученные раз и навсегда фразы про погоду, поездку, радость знакомства с такой прелестной особой и о том, что князь тоже будет счастлив увидеть у себя в гостях достойных дам. Он желает показать госпоже Эммелине и ее подруге нечто, и как только будет готов, то за ним явится слуга. А пока… Может быть дамы желают фруктов и вина?