Кроме его голоса, меня все в нем раздражало. Иногда он в начале романса обрывал его на полуслове: "Нет, не стоит, это слишком запето..." Или перед началом другого романса закрывал ладонью глаза и говорил устало: "Подождите, дайте сосредоточиться..."
Он ломака и препротивный. На прощание мы обменялись любезностями.
- Вы знаете, Китти, мне моя мама столько о вас говорила... я представлял вас какой-то иной. Зато играете вы много лучше, чем я ожидал. Я забыл, что вы хорошо играли.
- Что делать, - ответила я, - я такая, какая есть. Что же касается вас, то мне кажется, что вы не столько артист, сколько играете его.
- Володя, приходите к нам петь, - перебила нас мама, - приносите ваши ноты, и я надеюсь, что занесете нам два билета на ваш очередной концерт или в "Оперетту".
Владимир ушел раньше всех, и Виталий с профессором долго еще его вышучивали. У меня же в первый раз в жизни шевельнулось в груди странное чувство: захотелось положить его к своим ногам. Он задел меня, может быть, необдуманно, но очень больно. Я никогда еще никому не хотела нравиться, но его самоуверенность, его самовлюбленность, его "позу" я сорву! "Я представлял вас какой-то иной, зато играете вы много лучше..." Этих небрежно брошенных мне слов я не прощу никогда. Если нужно, я буду с ним целоваться, но у моих ног он будет.
А. Дубов - в Ленинград, Петру
Да, Петр, дружище, ты, к сожалению, прав. Влип я в эту "княжескую эпопею". Жениться я, собственно, вообще не собирался, не знаю сам, как эта девчонка мне голову свертела. А с тех пор как она мне так нагло отказала, поверь, я во что бы то ни стало решил на ней жениться. Думаю, что скоро она сама придет ко мне. Дело в том, что их выселение неминуемо, тем или иным путем их выселят. Слишком много есть на это данных. Несколько человек в нашем доме неуклонно и упорно ведут это дело, и надо удивляться только, как они еще до сих пор не выселены. К тому же они веселятся: целый день у них пение, игра на рояли, веселье. Едят хлебные сухари - на серебре и кашу - в хрустале, но "тона", понимаешь ли, не сдают, вот сволочи!.. продают все подряд и ни о чем не жалеют. Скажу искренне, что представлял себе "бывших" иными. Мне казалось, что это в лучшем случае опустившиеся, приниженные и запуганные люди, а в худшем - желчные и озлобленные. А у этих, я скажу, можно даже кое-чему поучиться. Они веселы, на вид благожелательны, жизнерадостны, и самая главная их сила в том, что они не желают унывать.
К тому же им дьявольски везет! Как ни старается тот же Алексеев их унизить, обезличить, это ему никак не удается. Сейчас ранняя весна, мостовые и тротуары полны снежных куч, наросшего во много слоев льда, и по городу объявлен приказ об общей трудовой повинности. Конечно, первыми были назначены Мещерская с ее дочерью - и что же?.. Узнав об этом, два инженера из квартиры No 3 - Графтио и Красницкий (даже незнакомые лично с Мещерскими) - вышли на мостовую и работали за них. Представляешь? Алексеев, злорадно мечтавший увидеть обеих женщин с ломами в руках, не умеющих ими владеть, - остался в дураках! Признаться, я тоже был разочарован: с них не мешало бы сбить немного спеси... и злюсь и желаю им зла, а вместе с тем жалею их в душе и ни в каких займах не отказываю, когда сама мать приходит ко мне. Неужто и в самом деле это неизлечимое дело, а?.. Видишь, ни о чем больше, как о них, писать не могу.