Думаю, что моя смерть раскроет тебе глаза на все, и ты сумеешь лучше разобраться, кто как к тебе относится...
Твой отказ позволить навестить тебя был последней каплей, переполнившей мои муки... А твое требование не видеть и не писать тебе решило мою участь. Я давно был готов к самому худшему, не ожидал только такого быстрого конца, а в последний раз даже мелькнула надежда на счастье. Лгать больше не могу, было два выбора: ты или смерть... Письма твои я тебе все вернул, не хотелось, чтобы попали в чужие руки... Твой медальон и прядь твоих волос пусть положат со мною. Это мое последнее желание. Твои волосы у меня в зеленом конвертике, в шкафчике на стене... Приди, если сможешь, проститься... Ведь мне думается, что тебя не пустят ко мне. Но умоляю прийти, если сможешь...
Всегда буду с тобой. Благословляю тебя.
Володя".
"Котик, кто-то звонил ко мне и вызывал мою маму. Я удивился и спросил: "Кто это?" - "По делу". Тогда я дал мой телефон нашей квартиры на Знаменке.
Судя по голосу, это был Эфромс. В последние минуты пришлось лгать. Я пошел к маме и узнал, что кто-то предупреждал ее так: "Я случайно был свидетелем разговора вчера между вашим сыном и одной барышней. Он хотел отравиться. Предупреждаю вас..." "Кто вы?" - спросила мама. Он не ответил.
Очевидно, это дело рук твоей матери. Кто же иначе мог это сделать и кто мог знать, что мы вчера виделись. Очевидно, ты проговорилась обо всем маме, а та, конечно, сейчас же сообщила обо всем кому-либо из своих советников.
Я сумел убедить маму, что это все ерунда, и все равно умираю. Ведь жить без тебя я не могу.
Володя".
* * *
Прошло пять лет. Я вернулась в Москву после долгого отсутствия и оказалась здесь без службы, без средств и без крова. Мама в то время жила у Беляевых как воспитательница их детей и тоже не имела своего угла.
Тогда, в 1921 году, после самоубийства Владимира Валя почему-то не хотела ни одной минуты оставаться с нами на Поварской. Она должна была стать владелицей большой прекрасной комнаты в нашей квартире, которая некогда принадлежала моему брату. Комната была обставлена нашей мебелью. Но никакие мамины и мои уговоры не могли удержать Валю. Она выходит замуж за инженера Е. Ф. Павлова, с которым познакомилась, служа в ЦУС.
Валя уехала, а к нам подселили чужих людей, которые завладели всей обстановкой.
Через некоторое время оказалось, что жить Вале с ее мужем негде, так как Е. Ф. жил с матерью и братом. Еще через некоторое время меня очень удивило то, что один Валин поклонник, глубокий старик (адвокат), купил ей прекрасную большую, в два окна комнату, в которую она въехала со своим мужем.