Далеко впереди горела настольная лампа под зеленым колпаком. Сонное похрапывание.
Дальше, стало быть, детские спальни.
По счастью, Ворон любил всё одинаковое. Этот дом ничем не отличался от того, где Шурке пришлось побывать. Казалось, это Тумба храпит там, у стола с лампой.
Шурка запнулся. Ухватился за стену. Замер. Из стены напротив прянули два отростка. Развернулись.
Он затаил дыхание. Уши поводили из стороны в сторону. Повернулись в сторону храпа. Прислушались. Но храп их отвлекал. Не найдя ничего подозрительного, они свернулись и втянулись обратно в стену.
Шурка на цыпочках прокрался мимо спящей надзирательницы. Вблизи храп оглушал.
Он тихонько отворил дверь, шмыгнул в черную щель. Замер. Дал глазам привыкнуть к новой темноте.
Ряды одинаковых кроваток. Одинаковые серые квадратики одеял. Одинаково обритые головы. Ворон хотел, чтобы и сны в этих головах роились одинаковые.
Один из спящих был Бобкой.
Вот тут Шурке стало страшно. А если он не узнает Бобку? Если схватит чужого мальчишку? Или девчонку? Малышня и так-то похожа, а уж без волос и в одинаковых пижамах, да в темноте… А если малыш завопит?
С колотящимся сердцем Шурка осторожно шел между кроватями. Наклонялся к каждому. Заглядывал в спящие лица. Щек его касалось теплое сонное дыхание малышей.
Бобка! Вот он!
Шурку охватило радостное облегчение. Бобка спал так, будто делал какое-то серьезное дело. Даже хмурил невидимые брови.
Шурка осторожно отогнул одеяло. И чуть не вскрикнул. Два круглых глаза распахнулись и уставились на него.
— Ты кто? — спросил Бобка.
— Тссс, — испуганно прошептал Шурка.
Не может быть. Бобка не узнал его!
— Ты кто? — повторил малыш.
У Бобки дрогнула нижняя губа. Шурка хорошо знал, что последует. «Сейчас ударится в рев», — с ужасом подумал он. Прибегут надзирательницы, сторож…
— Никто, — сказал Шурка. — Я тебе снюсь.
Губа перестала дрожать.
— Ты не настоящий?
— Нет.
Бобка пораженно смотрел на него. Он еще ни разу не видел таких чудных снов.
— Вставай. Только тихо, — шепнул Шурка.
— Нельзя, — серьезно ответил Бобка. — Побьют.
— Во сне можно, — успокоил его Шурка. — Во сне можно всё. Некоторые даже летают.
Бобка кивнул. Спустил ноги на пол.
— Идем со мной, — Шурка взял его за руку.
Раньше рука у Бобки была пухлой, как маленькая подушечка. А сейчас Шурка чувствовал в ней все косточки. Как будто держишь воробья. Жалость пронзила Шурку.
— Только тихо, — напомнил он.
— Почему? — удивился Бобка. — Это же мой сон.
Шурка почувствовал знакомое раздражение: вечно этот Бобка донимал всех нелепыми вопросами.
И от мысли, что это Бобка с его глупыми вопросами, Шурке стало радостно.