– Нет, – ответил командир с обреченной уверенностью. – Мы не сможем долго защищать поместье. Моих солдат едва хватит на то, чтобы удержать противника в течение часа. Поэтому я советую вам, уважаемый Сэн, уехать немедля.
Наступила пауза.
– А что будет с вами? – вопрос Сэна был ненужным и невежливым, но старик должен был его задать.
– Нам суждено погибнуть, – сказал командир. – Великие боги оказали нам милость – они даруют нам достойную и честную смерть.
– Позвольте мне остаться с вами, – попросил Сэн. – Моя жизнь подходит к концу, зачем мне цепляться за нее? Я никогда не был воином, но хотел бы умереть как воин.
– Разрешите не согласиться с вами, уважаемый Сэн, – возразил командир. – Мы солдаты, долг велит нам сражаться и умирать за своего господина, свою страну и свой народ. Но вы – совсем другое дело; у вас иная судьба, и смерть в бою – это не для вас. Ваша доля тяжелее нашей: вы должны остаться в живых… Расскажите людям о том, как мы умерли, – это будет лучшее, что вы сможете сделать для нас.
Наступила долгая пауза. Затем старик вздохнул и еле слышно проговорил:
– Хорошо, я уйду.
– Поторопитесь. Уходите по тропинкам через кедровник, – вряд ли враги будут рыскать по лесу, они надеются захватить богатую добычу здесь, в поместье.
Командир неожиданно улыбнулся:
– Они же не знают, что дворец князя пуст, и в поместье нечем поживиться. Представляю, как они разозлятся, когда останутся с носом, как смешно и глупо они будут выглядеть!
– Да, смешно, – согласился Сэн и снова замолчал, потому что спазма перехватила его горло.
– Прощайте, уважаемый Сэн, и простите, если мы были недостаточно внимательны к вам.
– Мне не за что упрекнуть вас. Прощайте, и да обретут ваши души покой и блаженство, – ответил Сэн с глубоким поклоном и стоял, согнувшись, до тех пор, пока командир не скрылся за деревьями.
* * *
Ночь застала Сэна уже на перевале. Отсюда отчетливо было видно зарево пожара у подножья горы, – там, где находилось поместье. Сэн прислушался, пытаясь уловить шум битвы, но до него доносились лишь неясные звуки ночного леса. Потом вдруг откуда-то издалека раздался отчаянный крик оленя, и в лесу все затихло и замерло.
Сэн опустился на теплую, прогретую за день землю, – и лег на бок, положив под голову мешок со своими пожитками. Дальше идти было невозможно: лес окружил старика сплошной непроходимой стеной.
Странная бесчувственность овладела Сэном; раз за разом он шептал одно и то же стихотворение:
Куда же уйти
Мне из этого мира?
Хотел спрятаться
Далеко в горах, но и
Там слышен крик оленя.
Уход из мира представлялся ему простым и легким делом; Сэн завидовал Сотобе, завидовал солдатам, погибшим в поместье, завидовал всем, кто умер. Небытие не страшило его, как не страшил его потусторонний мир, потому что хуже, чем здесь, ничего не могло быть.