Он видел, как напыщенный князек слез с коня, и отдал какой-то приказ своим солдатам; было ясно, что сейчас последует новая атака. Страшное видение предстало вдруг перед глазами Такэно: он вдруг увидел этого князька посреди огней пожарищ, с окровавленным мечом, над убитой женщиной, – и в ней Такэно узнал Йоку.
– Йока! Моя Йока! – воскликнул Такэно, и дух его преисполнился гневом и страданием, которые превысили всё земное. Тело Такэно перестало существовать, оно превратилось в не имеющую плоти смертельную силу, – и сила эта поднялась над землей. Внизу промелькнули изумленные лица вражеских солдат, и через мгновение меч Такэно вонзился в лоб напыщенного князька.
Тут Такэно снова обрел плоть; он упал на землю и уже не смог подняться: его стали бить и кромсать с таким остервенением, что тело его превратилось в кровавые лохмотья. Последнее, что он услышал, были три удара гонга в замке; потом сознание Такэно померкло, и его земная жизнь прекратилась.
* * *
К вечеру все было кончено: армия Мицуно позорно бежала, не выдержав сокрушительного удара пехоты Канэмасы.
А ночью воздух наполнила прохлада, к рассвету роса покрыла траву и камни у реки. Из замка выехал маленький конный отряд во главе с князем. Не глядя на заваленные трупами реку и перешеек, не глядя на догорающий город, князь вброд переправился через правый речной проток и поехал вверх по течению, пока не достиг широкого луга, по краям которого росли сосны. Здесь он вновь переправился через реку и слез с коня, приказав телохранителям спешиться поодаль.
Корни сосен свисали тут с обрывистого берега, отбрасывая тень на заводь, заросшую камышом и осокой. А одна сосна, вся скривившись, росла так низко над водой, что почти касалась ветвями холодной стремнины реки. Князь сидел под соснами и смотрел, как под лучами восходящего солнца вспыхивают искры в капельках росы.
На летних полях
Рассыпал капли росы
Печальный ветер.
Блестят они,
Словно слезы,
– прошептал он. – Капли росы – это слезы о нас. Слезы обо всех живущих, которые уйдут, и обо всех ушедших, которые не вернутся. Плачь, ветер, много слез придется тебе сегодня пролить. Многих друзей мы уже не увидим никогда…