Когда вернулись в палату, больной лежал с открытыми глазами. Голова забинтована, одно
лишь лицо смотрело серо-желтым пятном на присутствующих. Владимир Максимович,
подошел, прощупал пульс больного.
– Как вы себя чувствуете, Юрий Владимирович?
Пострадавший не ответил, только опустил и приподнял веки.
– Сможете говорить?
Юрий Владимирович утвердительно наклонил голову и тут же сморщился от боли.
– Никаких шевелений, дорогой! Никаких. Можно говорить, но тихо. Без напряжений.
Владимир Максимович приспустил веки и посмотрел на Федора. Вяло, но внимательно
окинул его сверху донизу.
– Юрий Владимирович, вы меня слышите? – подступил Федор.
Мужчина попытался кивнуть головой, но снова скривился от боли.
– Вы не напрягайтесь. Если не можете говорить, манипулируйте глазами. Я вас пойму,
дружище, – успокоил его Федор.
Юрий Владимирович зашевелил губами, и Федор внятно услышал шепот:
– Кто вы?
– Я близкий человек Евгении. Не беспокойтесь. Все останется между нами. Я ваш друг,
можно сказать…
– Спа… сибо, – отреагировал потерпевший, – мне все равно. Мне конец, но может быть… я
надеюсь…
– Вы хотите что-то передать ей… Я это сделаю для вас. Говорите.
– Спасибо. Хоть и обманите, мне все равно. Я люблю ее, и, может быть, вы меня поймете…
– Я это знаю. Она мне говорила, – начал врать Федор, – она догадывалась, заметив вашу
слежку за ней.
– Значит вы не враг мне. Я понял. Пожалуйста… Передайте ей…
– Меня Федор.
– Федор, передайте ей срочно, что ей грозит опасность. Страшные пытки. Эти люди не
остановятся ни перед чем… Мне конец, я знаю. Врач спрашивал у меня разрешение на
операцию и сказал, что шансы мои один к ста. А так… Ожидаются осложнения. Я на уколах
не проживу. Так что я согласен.
– Знаю. Вы лежите спокойно, Юрий Владимирович. У меня к вам один-два вопроса и
потом я буду молить Бога, чтобы вам стало лучше, и я сумею узнать у вас как мне защитить
Евгению. От кого исходит угроза?
Мужчина застыл немигающим ушедшим в себя взглядом и Федор понял, что наступил
таймаут, отключка сознания.
– Это временная потеря сознания, – сказал доктор и вздохнул, словно сожалея, что не
оправдал надежд кагебиста. – От эмоционального перенапряжения.
Но глаза у Юрия Владимировича медленно ожили, он осмысленно посмотрел на Федора, и
категорически заявил, с трудом ворочая языком:
– Я вам это не скажу.
– Вы не беспокойтесь, – начал, было, Федор убеждать потерпевшего, и полез в боковой
карман за удостоверением с намерением открыться, кто он есть.
Юрий Владимирович лежал без каких-либо признаков жизни с закрытыми глазами. Федор
бросил вопросительный взгляд на Владимира Максимовича. Доктор приложил палец к губам,