– Что случилось, Андрей?
Он с досадой встряхнул головой, что означало, как ему это все надоело, все эти странности
в которых не так просто разобраться здесь в этом доме жизни и смерти.
– Надя, это вы?
Надя настороженно окинула его.
98
– А что, разве не похожа? Пойдемте, Андрей, – сказала она, – поможете его перенести на
кровать. И там мне расскажете, что случилось.
– Хорошо, Надя, – он послушно присоединился к каталке и пока не прибыли в палату,
упорно молчал. На его лице мельком Надя заметила испуг в ожидании чего-то неприятного, и
в то же время – любопытного.
Дверь в палату он открыл только после повторной Надиной просьбы, с тяжестью, словно
это была не высушенная годами стабильной температурой сосновая, а массивная
многопудовая с двойной противовзрывной оболочкой бункерная дверь. «Ничего себе!», –
хотела сказать вслух, но пожалела мужское самолюбие… Неужели больничная атмосфера так
угнетающе действует на видавшего виды кровавых сюжетов работника правоохранительных
органов? Тем более – на охранника?!
Еще больше ее удивил Андрей, когда вошли. Он остановился у двери, даже не осмелился
сам без ее настойчивой просьбы подойти к постели больного. Она подкатила каталку ближе к
краю кровати, протянула руку к простыне, под ней топорщилось одеяло с соседней кровати,
которую подложила, веря в чудо, но в этот момент Андрей предупреждающе ее остановил:
– Не надо! Посмотри внимательно. Там должны быть следы от пуль. Туда он стрелял два
раза.
Надя замерла. Непонятный страх от Андрея автоматически передался ей. На поверхности
простыни ближе к изголовью кучно одна возле другой лежали величиной с мелкое куриное
яйцо две вмятины-воронки. Андрей разгладил ладонью, и в центре их высветились едва
заметные точки от пуль. Теперь все стало на свои места. Андрей с облегчением вздохнул:
– Надя, у тебя есть родная сестра, очень похожая на тебя?
Надя в оцепенении смотрела на охранника.
– Ты меня слышишь, Надя? Есть у тебя сестра?
– Нет… – сомнамбулическим голосом ответила она. – Нет, – повторила она, в ужасе сжимая
возле груди кисти рук. – Так это… он?…
– Да, Надюша, – почти вульгарно произнес Андрей, – он решил, что твой мужик… то есть…
в общем, лежал укрытый с головой под простыней.
Она в ужасе схватилась за голову и закричала невнятные слова:
– Да какой он мой, Андрей! Какой?! У меня нет моего здесь! Здесь одни больные,
Андрюша, – она свалилась в руки Андрея и зарыдала. Он обхватил ее за плечи, поглаживая:
– Поплачь. Немного поплачь. Это от тебя уходит стресс. У меня, когда я только начинал
работать в органах, такое тоже было. Но приведений я еще не встречал. Честно скажу, – он