Недавно в Париже произошел следующий случай. Однажды утром к священнику явилась дама и просила его отправиться вместе с нею в приготовленной карете для напутствования св. тайнами умирающего ее сына. Взяв запасные дары и все нужное для приобщения, священник, в сопровождении дамы, скоро прибыл в указанный дом. Но когда он поднимался в квартиру, дама незаметно скрылась. На звонок священника вышел молодой человек, офицер — цветущего здоровья.
— Что вам угодно, батюшка? — спросил он вошедшего пастыря.
— Меня пригласила сюда какая-то дама к умирающему ее сыну, чтобы исповедать и приобщить его, — ответил священник.
— Тут явное недоразумение, — возразил офицер, — я один живу в этой квартире и не посылал за вами, я вполне здоров.
Собеседники между тем вошли в гостиную. Висевший над диваном большой портрет пожилой женщины невольно обратил внимание священника, и он сказал:
— Да вот эта самая дама была у меня, она и указала мне на вашу квартиру.
— Помилуйте, — ответил хозяин, — это портрет моей матери, умершей 20 лет тому назад.
Пораженный таким обстоятельством офицер выразил желание исповедаться и приобщиться, и на другой день скончался от разрыва сердца.
Две роты 74 горного полка из отряда полковника Гюга стояли в Шоракуре. Однажды в полуденное время капитан В., старший из офицеров, сидел в своей палатке, подготовляя почту, отходившую в этот вечер в Англию. Одна из сторон палатки была раздвинута для света и воздуха, и вот молодой солдат из его роты, в больничной одежде и без фуражки, внезапно появился перед капитаном и, не отдав ему чести, сказал: «Покорнейше прошу вас, капитан, сделать распоряжение, чтобы недополученное мною жалованье было отослано моей матери, живущей в Р., будьте так добры, запишите ее адрес». Капитан В. машинально записал адрес и прибавил: «Хорошо, — будет сделано». Затем опять, не отдавая чести, солдат удалился. Тут только капитан вспомнил, что одежда солдата и все его поведение было странно, несогласно с дисциплиной, и приказал ординарцу тотчас же позвать к себе сержанта. «Как это дозволили такому-то явиться ко мне в таком непозволительном виде?» — сказал капитан, когда сержант вошел в палатку. Слова эти поразили сержанта как громом. «Разве вы забыли, капитан, — воскликнул он, — что такой-то умер вчера в госпитале и сегодня утром его похоронили? Точно ли вы уверены, что видели именно его?» «Совершенно уверен, — ответил капитан, и вот тому доказательство — записанный мною с его слов адрес его матери, по которому он просил меня передать недополученное им жалованье».