Современные писатели — детям (Благов, Григорьева) - страница 13
Было утро тридцать первого декабря. Ням-Нямыч ждал, когда же придет Дед Мороз. Ждал и ждал, а Дед Мороз все не шел. А когда Ням-Нямыч устал ждать и решил, что он уже взрослый и все эти новогодние штучки ему не нужны, Дед Мороз постучал в дверь. И тогда Ням-Нямыч стал снова маленьким и счастливым. Чуть позже Ням-Нямыч разворачивал свой новогодний подарок и думал: «Повезло, что я не успел вырасти окончательно!»
Ням-Нямыч обожал любую погоду, но особенно ему нравилось, когда падал снег. Снежинки были точеные, холодные, красивые и такие не похожие друг на друга. А еще они были очень вкусные. Вкуснее, чем сосульки. Вкуснее, чем мороженое. Но это была страшная тайна!
Ням-Нямыч так сильно хотел увидеть море, что пытался добраться до него даже во сне. Каждую ночь он ехал на море, плыл на море, летел на море, шел и даже скакал, но море ни разу так и не показалось на горизонте.
А сегодня ночью Ням-Нямычу приснился сон, будто летит он по небу, а ветер его подгоняет.
– Быстрей! – говорит. – Быстрей, а то Юг закроется, и мы на море не попадем!
Ням-Нямыч у ветра и спрашивает:
– А с какой скоростью лететь надо, чтобы на Юг не опоздать?
– Давай-ка лететь во всю прыть, тогда точно успеем, – отвечает ветер.
Как это – лететь во всю прыть, Ням-Нямыч не знал, но для того, чтобы наконец-то увидеть море, полетел быстро-быстро-быстро.
Фух! Успели!
Чайки были крикливые. Море – теплое. Песок – горячий. А Ням-Нямыч – несчастный!
За две недели, проведенных на море, он так и не научился плавать. Все старания-бултыхания не давали никакого результата. Вернее, результат был, но отрицательный. Ням-Нямыч держался на воде, как топор, то есть все время шел ко дну. А сегодня папа сказал, что эта тонучесть называется отрицательной плавучестью и при таком положении вещей поплыть невозможно. Когда Ням-Нямыч это услышал, то сначала расстроился, а потом взял и поплыл – сам, назло тонучести!
Ням-Нямыч мог часами смотреть на море. Прискучить это занятие не могло. Волны набегали одна за другой и пели песню. Ням-Нямыч назвал это «волновой хор». Он слушал, слушал, записывал и, в конце концов, стал великим композитором. Но «волновые песни» так никому и не показал, стеснялся.
– Скажи, Ням-Нямыч, – спросил кленовый лист, плавно опускаясь на дорожку, – а почему тебя так назвали?
– Вообще-то меня Вовкой зовут, – отвечал Ням-Нямыч, – а Ням-Нямыч потому, что очень покушать люблю, совсем как мой папа. Папа – Ням-Нямыч-старший, а я – Ням-Нямыч-младший.
– Смешное имя, – сказал, смеясь, кленовый лист и даже прихрюкнул, так ему было весело.