Иду из столовой. На диванчике сидят Елизар Мальцев, Нилин и еще кто-то. Нилин полушутливо-полусерьезно выговаривает Елизару:
— Ну как же ты так, Елизар? А? Нехорошо, брат, это получается. Ты сидишь за столом с товарищем, с которым, можно сказать, знаком лет 30. И вдруг начинаешь просто-таки неприлично ухаживать за его молодой женой. Никуда, дорогой, это не годится!
Елизар:
— Слушай, отвяжись ты, ради бога! Хватит с меня и того, что уже двое мне об этом говорили. Тебя неправильно информируют. Это она меня пытается заворожить, а не я ее. И потом для творческого процесса это просто полезно, даже необходимо. Ну, ты согласен?
Нилин:
— По идее, может, оно и так, но все-таки жена товарища, а? Ты, брат, член КПСС, партия тебя знает, любит, ценит и уважает…
Елизар заливается мелким бисерным смешком.
А я иду и думаю: ну откуда только берутся ханжи? Давно ли этот самый Нилин вел себя по отношению ко мне, пожалуй, похуже Елизара. И вовсе не журил себя: "Ах, как неладно, я — член СП СССР, товарищи меня ценят, уважают…" М-да…
* * *
Сидят в холле четыре пожилые писательницы:
— А вы помните, дорогая, княгиню Оболенскую?
— Марию Владимировну? Ну как же, как же! Прелестная была женщина! У нее был чудный французский язык. Помню, как мы однажды сели с ней играть в преферанс…
А третья:
— Да что там Мария Владимировна, я даже тетку ее, княгиню Анну Николаевну, хорошо знала. Когда она читала вслух из Алексея Константиновича Толстого, то ее мопс, помните, такой огромный и страшно симпатичный, непременно лаял и всегда на одном и том же стихотворении. Вот только сейчас не помню на каком.
И все радостно закудахтали.
Да, молодость цветет у нас буйным цветом…
Я живу в 31-й комнате. А рядом в 30-й живет писатель Трофимов. Он старый, но довольно шумный. То у него грохочет приемник так, что у меня штукатурка сыплется, то на машинке он ухитряется стучать с таким шумом, что у меня жалобно звенят стаканы и раскачивается люстра, а то он раз по десять на дню начинает заниматься гимнастикой. Об этом я немедленно узнаю по его прыжкам на месте. Старый черт, а прыгает минут по пять! Я однажды насчитал у него сорок пять прыжков подряд. Понятно, что у меня при этом одновременно и звенят стаканы, и качается люстра, и сыплется штукатурка.
Так вот сейчас его жена говорит в коридоре нашей уборщице тете Маше:
— Машенька, вы сами родом из деревни?
Та отвечает:
— Да, из деревни, а что?
— Зайдите ко мне, пожалуйста, я хочу у вас кое-что спросить, я пишу работу, у меня сельскохозяйственная тема.
Вот так пишутся научные труды!.. Так создаются диссертации!..