— Входите, — обычным голосом произнесла я.
Вошел Даймонд. Он уже переоделся в чистую рубашку, снова белую, и другие брюки.
Он всегда любил белые рубашки…
— Желает ли Неумолимая поужинать? — спросил он без всякой нарочитости. Видимо, свыкся с ситуацией.
— С удовольствием, — просто ответила я. Без улыбки — но вполне дружелюбно.
— И второй вопрос…
Он замялся.
— Второй вопрос — «Когда?», не так ли?
Даймонд опустил голову, не отвечая и не двигаясь с места.
Неужели, произошло что-то настолько серьезное, что вот сейчас он стоит передо мной, словно
преступник, терзается и молчит? О, демоны!
Как же мне хотелось кинуться к нему, обнять, заверить, что все хорошо, целовать его, принадлежать ему…
Вместо этого я сказала лишь:
— Мне кажется, ожидание мучает тебя. Наверное, будет лучше начать сразу после ужина.
Он поднял голову и ровным голосом ответил:
— Как скажешь, Неумолимая.
Ужинали при свете электрических светильников и огня в камине. За огромным, словно для заседаний, столом кроме Даймонда и меня никто не сидел. Обслуга выстроилась у стеночки и не попадалась на глаза.
У меня был просто зверский аппетит, поскольку сегодня я не ела еще вообще ничего. Чашка чая и бокал газировки не в счет. Я забыла про еду: сначала нервничала в поезде, потом — этот маскарад…
Напряжение не ушло до сих пор, просто включился мозг — а он требовал углеводов. Поэтому я позволила себе не только мясо, но и все сладкое, мучное и вредное, до чего смогла дотянуться.
Даймонд ужинал неторопливо — он казался спокойным, только был бледен. Но может быть, это освещение давало такой эффект.
— Я не вправе задавать вопросы, — произнес он наконец. — Но мне бы хотелось… Если ты сочтешь возможным… Словом, Неумолимая, я был бы рад что-нибудь узнать о том, как ты жила все эти годы.
Как я жила? Я жила с Ральфом, мой дорогой креадор. И в вечной тоске неизвестно о ком. То есть, сейчас-то понятно — о ком. А шесть лет я просто умирала от непонимания. И одиночества.
— Если мы начнем этот разговор, он нам помешает, — искренне ответила я. — Лучше позже…мой креадор.
Назвать его просто «креадор», формально, я не смогла.
— Ты права, Неумолимая. Ты всегда права.
Перед Даймондом стоял наполненный красным вином бокал, но он не прикоснулся к нему — потому что я пила только сок.
Мы одновременно поднялись из-за стола, и Даймонд знаком попросил следовать за ним.
Он привел меня к каменной винтовой лестнице. Тут же подскочил Оттавио с плащ-накидками и моим «тревожным чемоданчиком» в руках.
— Надень, Неумолимая. — Даймонд забрал у дворецкого плащи и подал один из них мне. — Снаружи все еще дождь, а купол над чашей, если не ошибаюсь, делать нельзя.