- И местечко для замка уже присмотрел?
- Мой будет стоять на морском побережье, на скале. Я понимаю, когда со стены видишь волны, они пенятся, и ветер свистит. А в нижнем городе якорная стоянка будет.
Хармон помял подбородок и важно покивал с лукавинкой в глазах.
- А на гербе своем что изобразишь? Это важная штука, это обязательно надо наперед выдумать.
- Меч, пронзающий сердце, - преспокойно ответил Джоакин.
Он так и не понял, что хозяин над ним насмехался.
Шестимильный лес тянулся узкой лентой по сырой низине. Длиною он достигал добрых тридцать миль, а в ширину в самом широком месте имел всего шесть, чем и заслужил название. Однако известно, что пересечь Шестимильный поперек -- плохая затея. Ручьи заболочивают низину и превращают землю в топкую кашу. Одна из двух дорог, идущих сквозь лес, весною вовсе непроходима, по второй еще так-сяк можно проехать, если груз не тяжел и несколько дней не было дождя. На вторую дорогу и свернул Хармон Паула со своим обозом.
- Шестимильный впоперек? - переспросил Снайп, сидя на козлах.
- А что такого? Неделю дождя не было, думаю, проедем. Иначе-то крюк на целый день, - безмятежно ответил Хармон, забрался в свою занавешенную половину фургона и разлегся на топчане из овчины.
Снайп хмыкнул, но поворотил в лес.
Пару миль дорога радовала: колеса катились плавно, чаща веяла свежей прохладцей, щебетали птицы. Пару раз поперек дороги попадались высохшие упавшие стволы, но Джоакин со Снайпом легко оттаскивали их и освобождали путь. Раз повстречали кабаньи следы, и Джоакин поделился несколькими мыслями об охоте -- с самим собою, надо полагать, поскольку Снайп молчал, а остальные едва ли его и слышали.
Но вот дорога пошла вниз и начала понемногу раскисать. Пересекли первый ручей, спугнули зайца на водопое. Под копытами зачавкала грязь, впрочем, лошади справлялись и шли ровно.
Показался новый ручей, через него перекидывался бревенчатый мосток -- старый на вид, подгнивший кое-где, но, вроде, прочный. Тяжеловесы ступили на него, осторожно упираясь копытами в скользкую опору.
- А это что там, хижина что ль?.. - спросил Джоакин, вглядываясь в просвет меж деревьев.
- Ага, добрый путник, она самая, - ответил некто хриплый, выступив из кустов на дорогу.
Хармон, слегка отодвинув завесу, выглянул в щель. За первым человеком на дороге показались еще двое. Косматые, коренастые, эти двое были наряжены в куртки из вываренной кожи с нашитыми бляшками и неспешно приближались, поигрывая боевыми секирами. Один взял под уздцы упряжных лошадей, другой подошел к Джоакину. Третий -- хриплый -- загородил собой съезд с мостка. Он опирался на древко цепа, на себе имел кольчугу и стальной полушлем. Это был старик -- седой и морщинистый, но жилистый и весьма еще далекий от дряхлости.