И пишут звездоносно и хвостато… – Имеются в виду кляксы, которыми пестрят ученические тетради (клякса, кроме прочего, похожа на комету).
Толковые, лиловые чернила. – Лиловыми чернилами писали школьники. Учитывая упоминание о кляксах, эту и предыдущую строки можно прочитать как стихи о свободе от строгих регламентов и правил. Такая свобода доступна детям, но именно «детскость» является залогом такой свободы и для взрослых.
«Не мучнистой бабочкою белой…»
При жизни автора напечатано не было.
Превратилось в улицу, в страну… – В этой строке слышна перекличка со стихами В.В. Маяковского «Товарищу Нетто. Пароходу и человеку» (1926), где сказано о перевоплощении героя после смерти «в пароходы, в строчки и в другие долгие дела».
«На мертвых ресницах Исакий замерз…»
При жизни автора напечатано не было.
Стихотворение написано в связи со смертью О.А. Ваксель (см. комментарии к стихотворению «Жизнь упала, как зарница…»), выехавшей за границу и покончившей жизнь самоубийством на вокзале в Христиании. Этому событию посвящено также стихотворение «Возможна ли женщине мертвой хвала…».
На мертвых ресницах Исакий замерз… – Имеется в виду Исаакиевский собор.
Несется земля – меблированный шар… – В меблированных комнатах жили, как правило, одинокие и неустроенные житейски люди.
«Возможна ли женщине мертвой хвала…»
При жизни автора напечатано не было.
И прадеда скрипкой гордился твой род… – Подразумевается музыкант А.Ф. Львов (1798 – 1870), создатель гимна «Боже, царя храни…».
Дичок, медвежонок, Миньона… – Упоминается героиня романа И.В. Гёте «Годы учения Вильгельма Мейстера» (1795).
И стынет рожок почтальона. – Сюжет о том, как от холода в почтовом рожке замерз звук, распространен в литературе, он использован, в частности, у К. Иммермана, автора повести о бароне Мюнхгаузене. Когда рожок отогрелся, звук вырвался наружу. Эта подробность имеет особое значение в связи с тем, что О. Мандельштам поздно узнал о смерти О.А. Ваксель, а потому стихи ее памяти написаны с запозданием.
«Из-за домов, из-за лесов…»
При жизни автора напечатано не было.
Садко заводов и садов. – Возможно, автор вкладывал в этот образ дополнительный смысл. Герой былины Садко играл на гуслях, веселя морского царя, но сравнение фабричного гудка со звуком гуслей былинного героя может быть еще более глубоким, если учитывать, что для создания искусственных морей затапливались пространства, где раньше находились населенные пункты, в том числе росли сады.
«Нынче день какой-то желторотый…»
При жизни автора напечатано не было.
«Детский рот жует свою мякину…»