Не очень-то деликатный способ извиняться, подумала Клэр. К ее удивлению и радости, мужчина вновь улыбнулся и добродушно произнес:
— Давайте забудем этот эпизод, мисс Харрис. Вы согласны жить здесь и присматривать за моей племянницей?
На какую-то долю секунды Клэр знала, что должна отказаться. Что, согласившись, она окажется в очень сложном положении, из которого трудно выбраться. И тем не менее согласилась.
— Спасибо, — просто сказал он в ответ на ее согласие. — Надеюсь, вам здесь понравится.
Она с любопытством огляделась. Толстые ковры на полу, у окна — огромный письменный стол, заваленный бумагами, у другой стены — стеклянная витрина с дорогим английским фарфором. На противоположной стене — старинные полотна. На одном из них изображен человек в придворной одежде. У него те же тонкие, изысканные черты лица, как у человека, стоящего перед ней, и те же холодные голубые глаза и темно-каштановые волосы, решительный подбородок и вид лощеной неприступности вплоть до утонченных, артистических пальцев, обнимающих рукоять старинного меча.
Наверное, его отец, решила Клэр. Она с любопытством перевела взгляд на руки своего нового хозяина и вдруг вспомнила, как он крепко схватил ее, поднимая с земли. Вновь ощутила странное, незнакомое чувство… смесь возбуждения, и страха, и почему-то беспокойства. Клэр услышала вздох Саймона. Ему, вероятно, наскучило ее молчание.
— Да, уверена, что мне здесь понравится, мистер Кондлифф, — смущенно произнесла девушка. — Когда приступать к работе?
— Как можно скорее.
— В воскресенье?
Она снова зарделась. Было понятно, что ей не терпится сюда переехать. Конечно, это из-за ребенка, твердила себе Клэр. Вообще-то в воскресенье странно выходить на работу, но Саймон одобрил эту идею. Затем они обсудили, вернее, девушка выслушала условия найма, размер зарплаты, отпуска и прочее. Обо всем наниматель сообщил в своей безапелляционно-деловой манере. Потом вкратце посвятил новую работницу в трудности, с которыми он столкнулся за последний год, и она с изумлением поняла, что поначалу составила о нем совершенно неверное представление.
Саймон ни словом не обмолвился о том, что Линди была непослушной или капризной. Сказал только, что поначалу он совсем не мог уделять ей время. У него было очень много дел в поместье и других обязанностей. Однако недавно его будто осенило — племянница не только трясется от страха, завидев его, но просто начинает ненавидеть. Тогда Саймон решил проводить с ней больше времени, заниматься, чтобы у девочки было ощущение, что о ней заботятся и ее любят.