Это выдвижение было весьма неожиданным для российских войск. Эффект от него дополнительно усиливался из-за личного присутствия Наполеона. Со своей знаменитой шляпой в руках император шел впереди старой гвардии, объявив: «Довольно уже я был императором; пора снова быть генералом».
Императорской гвардии противостояла русская пехота, поддержанная сильными артиллерийскими батареями. Вот как это описал Сегюр: «Русские батальоны и батареи закрывали горизонт с трех сторон – с фронта, с правого фланга и с нашего тыла». В этом случае реакция фельдмаршала Кутузова на движение французской гвардии была решительной, но в то же время неоднозначной: российские полки вместо контратаки перешли к обороне, продолжая артиллерийский обстрел французских гвардейцев, которые атаковали деревню Уварово. Они надеялись использовать ее для прикрытия отступления корпуса французского маршала Даву. Деревня удерживалась лишь двумя батальонами пехоты Голицына, которые не могли оказать серьезного сопротивления. В результате Голицын, по приказу Кутузова, был вынужден оставить Уварово и открыл по деревне ожесточенный артиллерийский огонь.
Стараясь сконцентрировать войска, Кутузов приказал авангарду Милорадовича продвинуться на запад и соединиться с войсками Голицына. Это решение Кутузова вызывает споры в связи с тем, что армии Голицына и Тормасова были уже не только соединены, но и находились в мощной оборонительной позиции. План Наполеона сработал: Милорадович лишился возможности для маневра и шанса полностью уничтожить корпус Даву.
Ближе к полудню на дороге появился Даву, который преследовали команды казаков. Также картечными выстрелами французов провожала русская артиллерия. Значительная часть обоза была потеряна, но пехота противника добралась до Красного.
В такой ситуации Беннигсен приказал Голицыну отбить Уварово. Эта атака совпала с контратакой колонны гвардейцев, которым противостояли два полка кирасир. Французы выстроились в каре и отбили две атаки, однако третья атака прорвала каре. После этого вторая линия выдвинулась для поддержки, но также была отогнана плотным артиллерийским огнем. Также в критическом положении оказалась и голландская дивизия старой гвардии. Генерал Роге попытался поддержать голландцев, атаковав русскую батарею гвардейским полком лёгкой пехоты, но атака рассыпалась под картечью и встречными атаками кавалерии. В результате голландцы потеряли 464 человека из 500.
Ближе к обеду, когда императорская гвардия с трудом удерживала позицию возле деревни Уварово, Наполеон получил донесение о готовности российских войск выдвинуться на перехват пути отступления. Также стало известно о появлении в тылу отряда Ожаровского. Это, а также сведения о потерях молодой гвардии, заставили Наполеона начать отступление, не дожидаясь подхода корпуса Нея. Соображения французского императора и его видение обстановки в тот момент генерал Коленкур описал следующим образом: «Остановиться и поджидать друг друга, когда нечего есть, это значило бы поставить все под угрозу, или, вернее, все погубить, потому что таким путем нельзя было бы добиться желательного результата. Как могли бы мы кормить корпуса, если они перестанут двигаться? Мы стоим здесь 24 часа, и уже все умирают от голода. Если я двинусь на русских, они уйдут; я потерял бы время, а они выиграли бы пространство».