– Ты о чем? – резко оборвала его Иквина.
– Я? О рок-опере… «Иисус Христос», – поднял голову Садовников. – Вы же сами высказали пожелание устроить перекличку времен. Увязать библейскую тему с крещением на Руси…
– Пошел ты в задницу со своей библейской темой, понятно?! – У Иквиной задрожали губы и повлажнели глаза. – Если тебе не терпится свою писанину кому-нибудь продемонстрировать, то вон иди к Румянцевой и читай. Она теперь у нас главная, вот пусть и разбирает твою макулатуру.
«Опять смена фаворитки! – догадался Сергей. – Держать себя в руках! Держать!»
– При чем здесь «главная» или «не главная», Галина Васильевна? Мы же обо всем именно с вами договаривались? Я ваши пожелания внимательно выслушал, теперь стараюсь им следовать. И, пожалуйста, давайте не будем смешивать офисную политику с рок-оперой, которую должны создавать вместе.
Иквина молчала.
– Вот еще… по сериалу «Неизвестная Россия» готов высказать свое мнение. Все первые шесть серии внимательно прочитал. Ну и могу сказать, что это тот самый случай, когда начинаешь завидовать, какого же…
– Слушай, ты, чума белоглазая, босяк левый, дурак с кривыми мозгами… ты, когда свои писульки строчишь, вообще думаешь о том, как нормальные люди живут? Сел за стол, включил лампу, жуешь свои засохшие бутерброды, а на то, что вокруг творится, тебе наплевать, как облезлому голубю на китайскую фарфоровую вазу. Ты думаешь, мне приятно шестикилограммовый пылесос туда-сюда перетаскивать, когда любая тварь моложе меня на десять лет пошла в «Техносилу» и взяла за три тысячи баксов то, что ей нужно, да еще смеется мне в лицо! У нее «Лендровер», а у меня б/у корейская тачка, которая от перекупщиков провоняла и разваливается вся. Идешь враскоряку, как дура с четырьмя сумками, вместо того, чтобы на дом заказать, как интеллигентной женщине положено, а тут еще в лифте соседский кобель нассал! Ладно, с тем кобелем… муж, собака… В двенадцатом часу появляется и с размаху прямо в кровать вместо того, чтобы ввернуть шпиндель, который сын оторвал. Я им что, мужик, шпинделя вворачивать? Этому четырнадцать, он еще не мужик, хотя ломать и хамить умеет, а тот, что на кровати, уже не мужик, потому что на своих презентациях пьет, как скотина. Добро бы деньги приносили эти презентации, а не мандавошек. А то ведь наказание одно! Всю жизнь вкалываешь, как тягловая лошадь, начальнику в рот смотришь, на оскорбления улыбаешься в то время как любая безмозглая дрянь с ногами от ушей уже горничную завела бы. Жопой повертела – вот тебе уже и горничная! Еще раз повертела – вот тебе и евроремонт со звуковой изоляцией. Буквой «Г» встала – вот тебе и Канны в то время как я уже забыла, когда в последний раз на Кипре была. Посмотришь утром на рожу, поплачешь, наштукатуришься и бежишь в офис. А тут вместо благодарности убийство одно! Румянцеву над тобой! За что, спрашивается? Ни ума, ни фигуры, ни заслуг. И чем я ему не угодила?