«Галина Васильевна, идите сюда!» (Галина, конечно же, бежала на цыпочках, оставив закуску). «Друзья! – Апоков одной рукой обнимал Галину Васильевну, в другой держал рюмку. – Все мы знаем Галину Васильевну Иквину. Знаем, сколько она сделала, работая на нашем канале. Я считаю, что она заслуживает гораздо большего, чем воздало ей наше общество. Будь моя воля, я назначил бы Галину Васильевну директором ВГТРК. Но я, к сожалению, не всесилен. Я пока еще не министр, так же, как и Михаил Юрьевич Леснер – не президент… И тем не менее я хочу высказать то, о чем мечтаю… За генерального директора ВГТРК в лице Галины Васильевны! Ура!» И весь улей троекратно кричит: «ура». Апоков прилюдно целует в щечку Галину Иквину и доверительно шепчет ей на ухо: «Галя, тут Таня Вранович принесла очень хорошую идею для твоего отдела. Ты, конечно, не будешь против, если Таня поработает на твоем месте, а ты пока побудешь у нее в заместителях?» «Конечно, не против, – отвечает Иквина, еле проглотив комок в горле. – Таня, она ведь такая способная!» После чего Иквина убегает в туалет и возвращается уже с припудренным лицом и красными глазами. Через месяц, кстати, во время празднования юбилея самой Тани Вранович, Апоков вдруг громко произносит: «Все мы знаем Таню Вранович! Знаем, сколько она сделала, работая на нашем канале. Знаем ее заслуги на должности руководителя отдела. И, будь моя воля, я назначил бы ее директором ВГТРК. Однако наш праздник будет неполным, если мы будем чествовать лишь одну именинницу Таню. Поэтому я хочу поднять бокал за очаровательную Катю Гендель! Которая с завтрашнего дня займет Танин нелегкий пост. И я уверен, Катя, что ты не подведешь ни нас, ни свою подругу». После такого тоста ошарашенная именинница подбегала к Кате Гендель, целовала ее в щечку, говорила, что очень рада за нее, и со слезами на глазах удалялась в уборную, чтобы привести себя в порядок и в воображении повыкалывать глаза счастливой конкурентке. В такие моменты Апоков внимательно следил за реакцией своих «сторожевых», улыбался, потому как был рад за их выдержку, и возвращался в свой кабинет к любимым фотографиям и бумагам, где уже по-настоящему отдыхал и выпивал один.
Однажды выпустить пар он им все-таки дал. Но случилось это, естественно, не на глазах у рядовых работников канала, а во время элитарного отдыха, на Селигере, куда были приглашены только избранные. Вот тогда Александр Завенович вышел к берегу с деревянной цилиндрической палочкой, как следует размахнулся, и, забрасывая палку метров на сорок, громко-громко на весь берег прокричал: «Ой, девочки, палочку в озеро уронил! Ой, девочки, палочку любимую волна уносит! Ох, я несчастный, как же я теперь без палочки!?»