В это время дверь в приемную открылась с таким грохотом, словно с обратной стороны подкатили стенобитную машину. В дверном проеме стояла женщина с бледно-зеленым лицом. Если бы Коппола бывал здесь и раньше, то наверняка знал бы и ее. В дверном проеме стояла Ольга Румянцева. Не поворачивая головы, одними зрачками Румянцева осмотрела всех присутствующих в приемной, а затем медленно двинулась к столу с таким видом, словно собиралась бросить гранату.
– Это ты мне эту макулатуру подсунула?! – наконец сказала она, обращаясь к Иквиной, и при этом швырнула на стол увесистую стопку бумаги.
Поскольку Коппола сидел за этим же столом, он узнал сценарий «Неизвестной России».
– Ты или нет? Говори!
– Что за тон, Оля?
Надо отдать должное Галине Васильевне. Она держалась спокойно и с достоинством.
– Что это за манера такая, дорогая моя, вот так входить, перебивать разговор и швырять бумаги? Между прочим, знаешь, кто у нас сидит? Френсис Форд Коппола.
– Вижу, что Коппола, не слепая, – огрызнулась Румянцева. – Я про другое хочу спросить: почему ты решила, что я должна все это читать вместо тебя? Тебя ведь Александр Завенович сделал ответственной за спецпрограммы? Тебя или меня? Тебя! Вот и читай сама, а мне за это шоколадки не покупают. У меня и своего говна хватает. Не разгрести. И если ты решила на ком-то воду возить, то поищи, пожалуйста, другую лошадь! Здрасте! – Она быстро повернулась к Копполе, а затем вновь удавом уставилась на свою конкурентку.
Прошло примерно полторы минуты, прежде чем подруги, насытившись молчаливым противостоянием, вернулись к своим делам. Румянцева развернулась и ушла, еще раз очень громко хлопнув дверью. А Иквина, собрав бумагу в аккуратную стопку, ласково улыбнулась гостю.
– Ну вот. Я же говорила, что у нас ничего не пропадает. Вот они, ваши сценарии. Как прочитаем, обязательно скажем свое мнение. А когда «пилот» отснимете, передайте кассету Тане Вранович. Она посмотрит. Если «пилот» окажется хорошим… Ну что ж, тогда будем встречаться с Александром Завеновичем… будем думать.
– А почему, собственно, я должна смотреть? – проворчала Вранович. – Нашли крайнюю…
– Ну хорошо, тогда ты, Катя… Кать! Слышишь, что я тебе говорю?
– Обочина дороги. Пять букв. Первая «к», предпоследняя «е», – не отрываясь от журнала, вслух произнесла Катя. – Ну, девочки, кто знает? Кто из вас машину водит?
– Вон, Коппола водит, – буркнула Вранович. – Вот он пусть и думает.
И три пары глаз устремились на режиссера.
– Кювет, – прошептал Коппола.
– Кю-вет. Подходит. Правильно! Молодец Коппола!