Газетная заметка была про автогонки, в ней рассказывалось о том, что знаменитый гонщик Норман Энтони Баррет три года назад выиграл престижные гонки и занял первое место. Рядом на стеллажах громоздились спортивные кубки, призы. Фотографии, вырезки из газет покрывали всю заднюю стенку стеллажа от потолка до самого пола. Теперь Рите открылась тайна Баррета, ей стало понятно, почему он так хорошо вел машину и сумел уйти от полицейских — он же профессиональный автогонщик.
Баррет оторвал взгляд от ружья.
— Ну и что ты им скажешь, если они появятся здесь? — спросил он хозяина.
— Да ничего, — спокойно ответил тот. — Просто скажу, что дал тебе ружье и ты уехал.
— Но ты ведь знаешь, — настаивал Баррет, — что у меня здесь незаконченные дела, я еще кое с кем должен посчитаться.
— Знаю, — отвечал старик, — но все-таки тебе лучше уехать.
— Послушай, как поживает жена Эдди? — спросил Баррет.
— Да вроде бы бедствует, — ответил хозяин.
— А если поточнее?
Старик молчал, ему не хотелось говорить. Но по взгляду гостя он понял: от ответа не уйти.
— Ладно, узнаю в другом месте.
— Она ни с кем не встречается…
— Я поеду к нёй сам.
— Хватит болтать, не о ней тебе надо сейчас думать.
Судя по всему, старик был недоволен визитом, но его можно было понять и так, что отпускать ему гостя не хотелось. Старик ходил возле машины, стучал по колесам, заглядывал в кузов, а потом, подумав, вернулся в дом и вынес оттуда красную канистру с бензином. Тяжело ступая, он поднял ее и забросил в кузов. Полная канистра тяжело ударилась о борт. Опираясь на палочку, старик подошел к окну и просунул голову в кабину.
— Я положил тебе в кузов запасную канистру с бензином, мало ли что случится. Только не думай, что я сделал это ради тебя.
— Спасибо вам, — сказала Рита.
— Я не для тебя стараюсь, дочка.
— Вы хороший человек.
— Запомни, парень, и не для тебя.
Старик отошел в сторону.
— Считай, что ты сделал это в память о моей покойной матери, — сказал Баррет и поднял стекло кабины.
Ключ зажигания повернулся в замке, песок и камни полетели из-под колес, машина рванула с места. Старик снова остался один на один с пустыней, возле своей заброшенной, забытой людьми и Богом, заправочной станции.
Обернувшись, Рита еще долго смотрела на уменьшающуюся фигуру старика.
— Кто это был? — спросила она, повернувшись к Норману. Ей почему-то стало очень-очень грустно.
— Мой отец, — зло бросил Баррет.
И вновь потянулась бесконечная, как долгий летний день, дорога по пустынному горному плато. Снова пыль и песок струились из-под колес машины, снова натужно ревел двигатель, снова визжали тормоза, поворот сменялся поворотом. В этом краю не было видно ни полей, ни садов, ни человеческого жилья. Дорога была безжизненна. Только горы смотрели на удаляющуюся точку машины, за которой тянулся длинный шлейф пыли.