– Помыслы у него, видите ли! Что тебе интересно? Чтобы она тебе клизму всобачила? Она же тогда всё может у тебя вытянуть! Если ты без клизмы больше не можешь жить, то пусть вон Дормидорф тебе её поставит, а я даже могу отвернуться. Ну и дела!
– Да не клизма мне интересна, – слегка смутился Юриник, – я давно хотел заняться растениеведением, да вот всё руки не доходили….
– Угу, ха-ха, и ты решил другим местом дойти, так сказать, дотянуться, поднатужившись. Молоде-ец! – съязвил Дорокорн.
Но Юриник вовсе не обиделся, а просто пропустил мимо ушей саркастическую шуточку друга и как ни в чём не бывало продолжал:
– Не доходили, говорю, руки, и вот, наконец, дошли! Мама мия, такой удачный случай! Да ещё и появилась неожиданная возможность испытать на себе действие этой чудесной сыворотки откровенности. Ведь не могу же я, будучи честным человеком, опаивать тебя, мой любезный Дорокоша, не испытав её действие сначала на себе самом.
При этих словах Дорокорн не на шутку встревожился, затем задумался, закручинился и, наконец, робко и осторожно, чтобы не спугнуть, поинтересовался вкрадчивым голосом:
– А ещё какими зельями, мой любезный и заботливый друг, ты намереваешься меня опаивать, позволь узнать?
– О-о-о! – отвечал польщённый Юриник, – у меня обширные и далеко идущие планы! Да мало ли на свете полезных отваров! Вот, например, я где-то слышал об эликсире мудрости.
– А-а, что такое? Зачем он мне? Я, кажется, и без этого твоего эликсира на свою мудрость не жалуюсь, зачем мне это? – удивлённо проговорил Дорокорн.
И Юриник, хитро прищурившись, ответил ему прямо и честно, как и предупреждала Томарана:
– Правильно, согласен! Тебе-то, дорогой, лишняя мудрость ни к чему, я с тобой в этом совершенно согласен, даже спорить не буду! Этот эликсир необходим мне, а тебе я приготовлю зелье покорности и услужливости или что-нибудь в этом роде. Ведь тебе, мой милый друг, этого явно не хватает, я же не слепой, всё вижу! Разве я могу оставить тебя и не помочь в трудную минуту? Ну, подумай ты сам, пожалуйста! А после этого хорошего и нужного зелья твой душевный покой, бесспорно, восстановится, и ты сможешь совершенно спокойно заниматься любимым делом, не тратя понапрасну душевные силы, не переживая и не расстраиваясь по разным жизненным пустякам.
– Это каким же моим любимым делом я должен заниматься? – спросил обалдевший от откровений друга Дорокорн.
– Как каким? Конечно, в первую очередь заботой обо мне и общением со мной! С нами со всеми.
У Дорокорна глаза полезли на лоб от удивления, а Юриник увлечённо продолжал: