— Я не знаю, — бормочет вконец затюканный Иванов.
И ведь не дурак по жизни, даже за несколько дней знакомства видно. Точные науки грызет запросто. Один раз объяснишь и хватает на лету. Не всякий разберется в таком: «Квадрат синуса данного вычти из квадрата радиуса или семидиаметра, и оставшаго радикс будет синус комплемент квадрат синуса данного вычти из квадрата радиуса или семидиаметра, и оставшаго радикс будет синус комплемент».
Поскольку я умею гораздо доходчивее преподавателей излагать, он меня полюбил и всячески помогает, показывая что и как. Немалое дело в наших условиях. Никакого общежития при ближайшем рассмотрении не оказалось. Здесь имелось место лишь в небольшом флигеле для преподавателей и ректора. Посему пришлось все ж смириться и попроситься к землякам на ночевку. Точнее на проживание. К счастью они давно уехали из родных мест и не помнили толком ни меня, ни других. Денег за постой не требовали, но я все ж старался по возможности помогать. Те же дрова наколоть невеликий труд, а людям приятно и легче.
Выдавали на все необходимое в качестве стипендии целых три копейки в день. На самом деле не так уж и мало. Многие судейские крючки или подьячие получали не выше. Только в отличие от учеников Академии они имели где жить, огороды, хозяйства и возможность брать на лапу. А в Москве на такое жалованье даже не платя за ночлег приходилось существовать впроголодь. Москва во все времена дороже провинции. Только раньше это называлось «За мкадом», а сейчас голопузой Рязанью.
— Смотри прямо на меня.
Павел Федорыч Иванов только тяжело вздыхает и упорно не поворачивает тяжкую голову. Он уже действительно должен именоваться по отчеству. Я не ребенок, но ему и вовсе двадцать с лишним исполнилось. Не первый год здесь мучается. Сам по себе мужчина красивый, с лицом симпатичным, по натуре добрый и деликатный. Языки ему не даются.
Хотелось бы помочь из обычного сочувствия, но как это сделать? Вмешиваться сейчас опасно. Я появился недавно, могу дать в лоб запросто, однако ж стоит такому учителю взять курс на травлю и неприятности обеспечены. Пацанам только дай повод. До поры до времени желательно оставаться незаметным.
— Не выходит учиться.
— Отчего же, друг мой?
— Способностей нет.
Теперь самое время отправить его на стандартную порку и перейти к следующему. Наверное на это Павел и надеялся. И очень зря. Наш Порфирий тот еще перец. Он лично написал собственный курс риторики и очень расстраивался, когда ученики тупо лупали зенками. Обожал, когда конспектируют его высказывания и лекции, да еще проверял, чтоб там именно его изречения присутствовали. Я это уловил достаточно скоро, не первый на моем веку больной нарциссизмом.