Полиция обращается ко всем, кто, возможно, видел что-то подозрительное или автомобиль-универсал темного цвета, предположительно старой модели «вольво», проезжавший примерно в то же время на высокой скорости. За рулем мог быть мужчина средних лет, чисто выбритый, в очках.
Отвернувшись от экрана и заметно дрожа, психиатр посмотрел на пациента:
— Вы знаете, где она?
— Я не сказал, что знаю, где она. Сказал, что я, возможно, единственный, кто еще может спасти ей жизнь.
— Что вам нужно? — твердо спросил Ван Дам. — Деньги? Сколько?
— Вопрос не в деньгах.
— Тогда в чем?
Харрисон Хантер внезапно поднялся:
— Мне нужно идти.
— Подождите! Вы не можете вот так взять и уйти. Ради бога, скажите мне, где она, что с ней случилось. С кем она? Ей ничего не сделали?
Но пациент был уже у двери. Открыв ее, он повернулся:
— Не обращайтесь в полицию. Если обратитесь, никогда больше ее не увидите. Я могу помочь, и вы должны довериться мне.
— Как именно вы мне поможете, доктор Хантер?
— Для этого вы поможете мне.
Дверь за ним закрылась.
— Подождите! — Ван Дам поспешил к двери, но, когда открыл ее, Харрисон Хантер прошел мимо секретарши и выходил через дальнюю дверь. Психиатр устремился за ним, но с лестницы уже донеслись удаляющиеся шаги. — Пожалуйста, подождите! — крикнул доктор.
Внизу хлопнула дверь.
Тяжело отдуваясь, Ван Дам вернулся в кабинет и первым делом посмотрел номер телефона в сопроводительном письме. Набрав номер, он услышал гудки, а затем бодрый, записанный голос произнес:
— Здравствуйте, вы позвонили в приемную доктора Криспа. Пожалуйста, оставьте ваш номер, и я перезвоню вам, как только смогу. Пока-пока!
Пятница, 12 декабря
В глубокой задумчивости Рой Грейс ехал по круговой Льюис-Роуд. Время близилось к четверти двенадцатого, и с момента исчезновения Логан Сомервиль прошло около восемнадцати часов. Если она не скрылась по собственной воле, а была похищена, как он предполагал, то шансы найти ее живой таяли с каждым часом. Грейс знал это по собственному печальному опыту. Интересно только, зачем он вдруг так срочно понадобился Гленну Брэнсону.
Грейс свернул налево, проехал мимо кованых ворот между двумя кирпичными колоннами с дощечкой, которая, золотыми буквами по черному фону, сообщала: «ГОРОДСКОЙ МОРГ». В силу специфики работы он часто сталкивался со смертью, и если места преступлений и захоронений нередко подбрасывали важнейшие для следствия улики, то морг — вместе с лабораториями ДНК и патологии — стал во многих отношениях кристаллизатором расследований самых тяжких преступлений.
Вообще-то Грейс предпочитал не задумываться о собственной смерти, но это место само по себе наводило на мысли о бренности бытия. Немного найдется людей, кроме разве что самоубийц, которые по доброй воле пожелали бы закончить жизненный путь здесь. Да кому захочется провести ночь в холодильнике, а не в своей кровати. За годы службы ему не раз доводилось беседовать с людьми, оставшимися в живых после попытки самоубийства, и многие из них говорили ему, да и коллегам, что благодарны судьбе, отвернувшей в последние секунды смерть и сохранившей им жизнь.