Сталкер дочитал дневник до конца и в тот же миг с горечью подумал: «Господи, как же он похож на моего отца». Иван Сергеевич Беседин был одним из тех, кто отдал приказ закрыть все входы в «Московский метрополитен». Отец верил, что чрезмерное количество людей привело бы к необратимым последствиям. Приняв на грудь лишнюю дозу горячительного, Иван Сергеевич, обычно кричать: «Метро не резиновое, всех не вместит», после чего между ним и охранниками завязывалась словесная перепалка, вскоре перерастающая в драку. Человечество принесло с поверхности страх, отчаяние и злобу. Единую систему управления испортили хаос и анархия. Невозможно управлять тем, кто должен был умереть, а выжив, не знал, что с этим делать. Воевали все со всеми и все это время бывшее руководство метро, именующее себя «технари», пыталось не допустить разрушения своего последнего пристанища. Станислав работал вместе с отцом и его соратниками. Организованное ими небольшое объединение станций «Сокол», «Аэропорт» и «Динамо», стали крупнейшими животноводческими центрами метро. На станции «Аэропорт» консервируют слизь, на «Соколе» находятся загоны для свиней. А на «Динамо» производят одежду из свиной кожи. Также на факториях наладили производства спирта. Именно эта гадость побудила «технарей» вмешаться в войну Красной Линии с Ганзой и её союзниками.
Товарищ Москвин и господин Логинов как будто заключили союз с дьяволом, который не выполнил план, и к миллиону смертей на поверхности требует добавить несколько тысяч в метро. Чтобы отец не говорил, он хотел вернуть власть в свои руки. Мы занялись одним из самых отвратительных преступлений воровством детей лидеров группировок и их окружения. Единственным отличием было то, что мы не просили выкуп, а требовали остановить резню, в обмен на жизнь двадцати трёх детей.
— Ты сказал двадцати трём? — прервав мысли сталкера, спросила Ольга.
— И давно ты читаешь мысли, — после небольшой паузы спросил Станислав.
— Давно, — поджав губы, ответила девушка. — Мы боялась. У людей с мутантами разговор короткий, встретил и в расход.
— Мы! Как же я сразу не догадался. Оксана?
— И Михаил, но он маленький ещё. Он не понимает своей силы и ему страшно, отводя взгляд, проговорила ученица.
— Теперь понятна её боязнь оружия, без него на поверхность не выпустят, а кто-то из вас должен всегда быть рядом с пацаном. Так?
— Да.
— Лидия Моисеевна знает?
— Прости!
— Стало быть, знает. Но почему ты раньше…
— У меня не получалось, — злясь, закричала Ольга. — Такое ощущение, что у тебя в голове установили стену. Только сейчас после твоего эмоционального срыва я смогла услышать.