Молодая жена странно посмотрела на него, потом отмахнулась с кривой улыбкой:
- Ах... Ерунда... глупость... Чего только не приснится беременным...
Вильмор продолжал улыбаться, кивая головой еще с минуту, только потом до него дошло.
- Что?
Вид у царя был забавный: глаза вытаращены, рот открыт. Онхельма посмотрела на него и расхохоталась:
- Да, муж мой. На старости лет ты сподобился зачать ребенка.
- А как ты узнала? - пролепетал умница-царь.
Тут Онхельма просто задохнулась от хохота:
- Это великий женский секрет, мой дорогой! Уже скоро два месяца...
- Два... Так мы сразу...?
Она кивнула. Надо было видеть физиономию Вильмора, тут было и недоумение, и осознание собственной значимости, и да(!), глубокое мужское удовлетворение. В конце концов, он изобразил глупейшую улыбку и горделиво промолвил:
- Я молодец.
- Угу. Еще какой молодец, не успел жениться, как сразу обеспечил себя наследником.
- У меня уже есть наследник. Алексиор.
- Но ведь это было до того...
- Это ничего не меняет. Моим наследником будет Алексиор.
Онхельма взглянула на него прищуренными глазами и проговорила:
- Как знаешь, дорогой, как знаешь.
- Так ты согласна? - он даже развеселился от облегчения, что его слова не вызвали у жены неприятия.
- Разумеется.
Тут Вильмор на радостях полез с энтузиазмом исполнять супружеский долг. Супруга приняла его с улыбкой, но думала она о своем. Он ее, конечно, разозлил, но царица собиралась сама заняться вопросами наследования, а потому слова Вильмора уже мало что для нее значили.
Беспокоил сон, странный и страшный. Царице снилось, что она сражалась с древним морским драконом, и, если бы Вильмор ее не разбудил, она могла бы в том сне умереть... Колдунью даже передернуло.
В отличие от государя, его наследник провел отвратительную ночь. Его пучило, и терзала изжога. Все-таки в том странном вине было слишком много специй. Но еще больше беспокоило странное внимание со стороны царицы. Как бы не был Алексиор простодушен (а он вовсе не был простодушен), не мог не заметить, что супруга царя испытывает к нему плотский интерес. И это было ужасно.
Потому что наносить подобную обиду своему старшему брату, ставшему для него приемным отцом, предательство. Да даже если они были посторонними людьми!
- Что же делать... Что? - не давала покоя мысль, - И ведь матери не скажешь, да никому не скажешь!
Впрочем, нет, был такой человек, которому Алексиор мог открыться без опаски. Его мудрый маленький друг, слепая ясновидящая. Стало даже легче на сердце. А потому, прямо с самого раннего утра он побежал к своей невесте.