Все это он выпалил, пожирая глазами сестру, которая, как примерная девочка, сидела за столом.
Тамара обеспокоилась.
— Садись, Макс, вот тебе торт, и скажи, что там за Шалико такой?
Гуля и не знала никакого Шалико, а может, видела, но даже не запомнила. Все-таки Максик сумасшедший!
— Да есть у нас один придурок, красавцем себя считает! — сообщал Макс, поедая торт огромными кусками. — А сам просто амбал здоровенный, и все. Я думал, он сегодня шею свернет и хребет сломает, так перед этой, — он кивнул на Гулю, — изображал черт знает кого… Он говорит, что вся его родня — грузинские князья! А у самого в Тбилиси если есть три курицы, да и то вареные, это еще хорошо!.. Заявил, что теперь Гульку охранять будет он. Знаю я, как он охраняет…
— Ой, ладно, — небрежно бросила Гуля, нисколько не смутившись (с чего? Она этого Шалико, грузинского князя, знать не знает!), — не неси ерунды, Максик. Я подождала минутку, тебя нет… Я подумала, лучше мне одной сбежать, пока никто не привязался. И вот я тут раньше тебя. Где же твой Шалико? Под столом, что ли? Совсем ты з глузду зъихав, — так, бывало, по-хохляцки говорил их отец.
У Гули был спокойный, уверенный вид, Тамара поняла, что Шалико если и не плод воображения брата, то не имеет никакого отношения к девочке.
Про подружку Гуля при брате ни звука, Валерка тоже, хотя и вертелся на языке вопрос про Соню.
Макс успокоился и заявил, чтобы дядька и тетя Тамара не волновались — он глаз с Гульки спускать не будет!
— Да кто ее тронет! Все ведь знают, чья племяшка! Люди не дураки! — заметил дядя.
Сонечка пришла домой в странном состоянии: чем ближе подходил к завершению план мести, тем ей становилось страшнее. Она была одна, и пребудет одна. Как бы ни любили они с Гулей друг друга, сказать ей правду Сонечка не может. Гуля еще совсем ребенок, а Сонечкин план рассчитан на умеющих управлять эмоциями.
Мама, конечно, не спала, ждала дочь с рассказом о первом дне работы.
Сонечке совершенно не хотелось говорить, тем более что рассказывать пока было не о чем, но нельзя уж было так отстраняться, та в последнее время все больше съеживалась, усыхала, старела — сердце сжималось, когда Соня глядела на маму.
Еще не окончательно закалила она свое сердце, это плохо, думала Соня.
— Ну, как? Тяжело, поди? — спросила Капитолина за ужином.
— Ничего, нормально, — ответила Сонечка. — Работа не тяжелая, они сами чистоту поддерживают. Это общежитие фирмы, а не какое-нибудь заводское. Там порядок. И все знают, от кого мы пришли, а Гуля так вообще — племянница президента! Какие уж там ужасы и трудности? Сама понимаешь.