Сыщик покраснел морковкой, принёс мне бархатные изысканные извинения, даже к ручке потянулся, шалопай, но я отказала в поцелуе, до свадьбы нельзя, и не Принц он, а - поработитель.
"Усы у вас на морозе застыли, жёсткие, словно у моржа, господин сыщик!
И с мягкими усами не допустила бы до куртуазностей, потому что закутана в тулуп скромности!
Бегите, не оглядывайтесь, наберите полные карманы кренделей - нищим отдадите в искупление своего греха перед княгиней Добровольской, на лису она похожа в гневе!
Успейте, пока не пришла в сознание, иначе поинтересуется - зачем вы в этот Мир пришли, обзовёт вас лукавым, сломает вашу уверенность - так робкая арфистка управляет арфой!"
Сыщик с благодарностью поклонился мне, преобразился, превращался в порядочного доброго соседа по Дворцу.
Поспешил к карете (ножками-палочками затейливо выкрутасничает), но - АХ! недобродетель ошибки Природа не прощает - поскользнулся, упал - котелок в одну сторону, щегольская Есенинская тросточка - в другую; головкой о камешки - БУБУХ! треск грецкого ореха в кухне!
Я - робкая - побежала от беды, не оглядываюсь - не расшатываю спокойствие дурной картиной; вид мёртвых меня не очаровывает, я не художник Мендель!
За мной студент княгиню Добровольскую на руках несет - моветон, но романтично, щёки у княгини стали пунцовые, но в сознание не приходит, грезит в обмороке!"
Алиса вздрогнула, оглянулась на тяжелую, обитую чёрной кожей, дверь: - Не дослушали меня опричники, убежали на парад к Королю, испугались, что фиолетового крепкого им не достанется - невежливые!
Я их сравнивала с сыщиком Путилиным, указала бы на ошибку - нельзя невинную девушку в тюрьму сажать, для нас порок - тюрьма, а не стены!
Не пойму - отчего они разозлились, и Король Правду не выслушал до конца, герой недобродетельных напитков! - графиня Алиса Антоновна обошла по кругу каменную комнату: в углу дыра в полу (Алиса не представляла назначение дыры, а уединиться в камере - никогда не уединится в антисанитарном месте: смерть выше позора!), охапка дурно пахнущего сена - брат-близнец дыры - в другом углу! - Ни белого рояля, ни арфы, ни стопки нравоучительных книг - дикари! - графиня Алиса Антоновна сморщила кожу на аристократическом мраморном лбу - древние греки видели подобные лбы в снах. - Подожду, когда добродетель сама себя проявит, ростком чудо-цветка ворвется в узилище, вынесет меня к свету и чистой воде хрустальных родников!
Графиня Алиса Антоновна замерла - пять, десять, пятнадцать минут; ноги в изящных туфельках на длинных каблуках-рапирах озябли, словно в сугробе возле Зимнего Дворца.