Среди сегодняшних мастеров слова эталон для меня - Валентин Распутин. Я встречался с ним. Это государственный человек, очень талантливый писатель. Я воспитывался на произведениях Валентина - "Последний срок", "Прощание с Матёрой", на его рассказах. Мне нравятся его человеческие качества. В момент замышлявшегося поворота сибирских рек - а это было бы всё равно, что нашу кровь заставить течь в обратном направлении - только небольшая группа писателей против этого варварства поднялась. Михаил Алексеев, Василий Белов, Владимир Солоухин, Фёдор Абрамов и Распутин открыли глаза всей России. И благодаря им все поняли, что хотели с нашей страной сотворить, какую экологическую катастрофу планировали. Вот эта позиция - она близка и дорога мне. Близка гражданская позиция Алексея Петренко, Влада Заманского (фильм "Проверка на дорогах"), Никиты Михалкова, Георгия Жжёнова, Евгения Матвеева, Николая Бурляева, замечательного кинооператора, работавшего с Василием Макаровичем Шукшиным, Анатолия Заболоцкого.
Они умеют сострадать. Сострадать - значит, принимать чужую боль как свою, будь то человек, покинутая деревня, разрушенный полисадник. Очень люблю за это настоящего художника Николая Рубцова. Его стихи доходят до сердца каждого русского человека правдой сострадания.
И вот смотрите - пострадали в нашем веке многие, очень многие. Но если через страдания прошёл художник, потерявший в себе по пути чувство своей родины, его произведения - разрушительны. Они напоены ядовитой красотой цинизма - эстетикой зла, тлетворной, зловещей красотой разрушенья, нравственного распада.
Да, пострадали многие из художников. Да, всё это есть. Но ведь важней всего, что человек вынес из своего страдания. Ведь не меньше других, если не больше, пострадали и Есенины, и Клюевы, и Павлы Васильевы, и Рубцовы. Но сколько в них света. Свет они все продолжают нести! Есть в них свет Родины - и в их произведениях свет этот не угаснет уже никогда. Вот что делает произведение вечным. Вот что больше всего радует в их поэзии. В нашей.
Когда я пою песни на стихи Рубцова
"...С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь",
или когда читаю его строки
"...Спасибо, скромный русский огонёк,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле - и нет тебе покоя..."
какое же наступает щемяще-ясное состояние!.. Это всё и есть гениальное. Продрогший, отчаявшийся, одинокий блуждающий путник где-то увидел в мёртвом поле - один огонёк вдали мелькнул. Мелькнул, "как сторожевой". И путник вышел к свету. И вошёл туда, где не надо ничего объяснять, где всё без слов знают. Да, вошёл в незнакомую избу и услышал от седой бабульки: "Вот печь для вас и тёплая одежда...". Вот еда тебе - вот ночлег: не важно, кто ты.