— Я полагаю, именно это она и защищает.
Но он даже не заметил ее реплику.
— …А вместо того, чтобы изменить закон, они ищут окольные пути. Это же полный абсурд!
Кэрри улыбнулась едва заметной улыбкой.
— Таков итальянский закон, мой дорогой, — сказала она.
Он подошел к камину и остановился перед ним, слегка покачиваясь на пятках и глядя на языки пламени.
— Бэгшоу сказал, что путешествие займет три или четыре недели.
— Да, мне он сказал то же самое. Ведь надо привести в порядок дом, если мы намерены продавать его. А если осталось что-то из имущества, то потребуется еще больше времени.
Он покачал головой.
— Разумеется, я не смогу так долго отсутствовать в банке. Даже если бы мне удалось добиться разрешения, Крэншоу обязательно воспользуется моим длительным отсутствием, чтобы обойти меня.
Она застыла, боясь шелохнуться и спугнуть крохотную надежду, которую возродили в ней слова Артура.
Он раздраженно прищелкнул языком.
Кэрри сдержанно протянула руку за еще одним мотком пряжи.
Он вновь повернулся и пошел к окну. Но вдруг его внимание неожиданно привлекла небольшая, ярко раскрашенная китайская ваза. Остановившись перед ней, он пристально оглядел ее, слегка нахмурившись, потом раздраженно спросил.
— Эго что, новая?
— Да, я увидела ее на рынке. На том прилавке, где продают подержанные вещи. — Она спокойно закрепила моток шерсти и вытянула из него кончик нити.
— Подержанные? — В его голосе звучала неприязнь. — И сколько же ты за нее заплатила?
— Фунт и шесть пенсов. — В глубине души она изумилась, насколько легко, почти машинально солгала. — Я подумала, это выгодная покупка. Она прелестна, как ты считаешь?
— По такой цене полагаю, что да. — Он поднял ее, повертел в руках и с презрительным видом поставил на прежнее место. — Наверняка есть кто-то, к кому мы могли бы обратиться.
— Обратиться?
— Да. К кому-то, кто мог бы сопровождать тебя. Совершенно очевидно, что не может быть и речи о том, чтобы позволить тебе поехать в Италию одной. А что касается итальянского адвоката, вряд ли ты сможешь справиться… — он резко покачал головой.
Она посмотрела на него долгим пристальным взглядом и неожиданно почувствовала, как внутри нее просыпается гнев.
— Нам не к кому обратиться, — напряженным голосом сказала она. — Артур, мне кажется, выбора нет. Либо я поеду одна, либо не поеду вовсе. Если я поеду, то дом наш, и мы можем либо оставить его себе, либо продать, как ты захочешь. Если же я не поеду, то, боюсь, все имущество достанется бабушкиному другу. — Она подняла моток и потрясла его, чтобы отделить нити. — Разве не жаль упускать такой выгодный шанс? — И вновь перед ее мысленным взором, как часто за последнее время, возникли дом и сад, обласканные теплым солнцем Тосканы. — Может быть, это и не состояние, но для нас и это немало.