— Тоби! Что ты делаешь?
— Делаю так, чтобы его тошнило. Поставь чайник. Соль. Здесь есть соль?
— В шкафу. — Она все еще дрожала, но уже немного успокоилась.
— Приготовь соленую воду. Крепко соленую и теплую. Быстрее.
Она трясущимися руками зажгла газ, поставила на огонь старенький чайник и потянулась за солью. За ее спиной Хьюго тужился от рвоты и кашля. Она вздрогнула.
— Вот так, дружище, еще, ну, давай.
Хьюго стонал и слабо сопротивлялся, пытаясь избежать грубого вмешательства своего непрошенного спасителя.
— Тоби, ты делаешь ему больно!
Тоби бросил на нее через плечо угрюмый взгляд. Она повернулась к чайнику.
Хьюго опять рвало.
— Поторопись, Флип.
— Иду. Я здесь. — Она насыпала соль в кружку и налила воду. От запаха она ощутила приступ тошноты.
— Хорошо. — Тоби повернул Хьюго и поставил к стене, поддерживая его. Потом поднес кружку ко рту. — Ну, Хьюго, старина, давай, пей.
Голова Хьюго безвольно повисла, глаза закрылись.
— Э-э, нет, это никуда не годится. — Тоби схватил Хьюго за волосы и поднял голову. — Не спать. Выпей это.
Филиппа не могла смотреть на Хьюго.
— Кофе, Флип, — быстро произнес Тоби. Он все еще бился над Хьюго, который делал бесполезные попытки сопротивляться. — Как можно более крепкий.
Она вновь поставила чайник, опустилась на колени и начала рыться в шкафу в поисках кофе.
— Я не могу найти — а! — вот он!
Наконец у Хьюго опять началась рвота.
— Молодец! Браво! — Голос Тоби был решительный и холодный, лишенный всяких эмоций. На крохотной кухне пахло, как от навозной кучи. — Открой окно, Флип. И в комнате тоже. Ему нужен свежий воздух. Ему нельзя сейчас спать.
Хьюго опять тошнило. Он повис над раковиной, поддерживаемый крепкой рукой Тоби, дрожа и стеная, бормоча бессвязные и бессмысленные фразы. Тоби вновь выпрямил его, подпирая одной рукой, в то время как другую протянул за кружкой.
— Последняя капля. Пей.
Хьюго качал головой. У него был жуткий вид: лицо смертельно бледное — лицо мертвеца, а не живого человека, глаза блуждали, не в силах сосредоточиться.
— Нет, — тихо сказал он. — Не могу. Нет.
— Флип, иди открой окно в комнате. — Это был приказ — пусть и спокойный, но все-таки приказ. Филиппа сделала, как ей было велено, и пока возилась с оконной рамой, она услышала резкий звук, которым мог быть только удар, затем судорожное от боли дыхание, затем голос Тоби, успокаивающий и безжалостно твердый. — Вот так-то лучше, дружище. Вот так. Еще немного. Хороший мальчик. — Хьюго что-то возбужденно лопотал. Потом последовал еще один приступ рвоты.
Филиппа остановилась, зажмурив глаза и зажав уши руками. Она стояла так, дрожа, глубоко вдыхая прохладный воздух из окна, борясь с собственным приступом тошноты. Потом опустила руки и подняла голову, когда душераздирающие звуки на кухне смолкли.