– Ничем ты мне не досадил. Извини, если что не так.
Борису захотелось сказать, что в его жизни все не так, и виновата в этом она, но осмотрительно промолчал.
– Ладно, будем ходить оба. Не думаю, что мы будем так уж часто пересекаться. Как твои дела?
Он и без того знал, как ее дела, хотя бы внешне: пользуясь своим знакомством с Пал Палычем, не раз вытягивал из него нужную информацию.
– Нормально. Виталию дали звание заслуженного врача. Родные у меня все живы-здоровы, так что все хорошо. А у тебя как? – спросила она это только потому, что так принято.
– Аналогично. Только вот бабушки нет.
– Давно? – Ася вспомнила глуховатую придирчивую даму, и поняла, что не очень жалеет об ее уходе.
– Вот уже год. – И, предваряя следующий вопрос, быстро проговорил: – С дедом все нормально. Он теперь с моей матерью живет.
– Ты женат? – уже задав этот вопрос, Ася безмолвно выругала себя. Зачем она это спросила? Еще подумает, что он ей интересен.
И снова, как прежде, он понял ее мысли без слов. Саркастично заметил:
– Не бойся, я твое хорошее воспитание за искренний интерес к моей персоне не приму. – И продолжил уже нормальным тоном: – Не женат. Не вижу в этом смысла.
Василиса поневоле заинтересовалась.
– Почему? Нет смысла, поскольку возможностей и без женитьбы уйма, или нет достойной кандидатуры?
– И то и другое.
Этот уклончивый ответ Асе не понравился.
– Знаешь, мне пора. Я после смены, так что сам понимаешь.
Борис вежливо предложил, понимая, что в его машину она не сядет:
– Давай провожу. Здесь дворами гораздо ближе, чем на автобусе.
– А ты знаешь, где я живу?
– Видел как-то раз, в какой дом ты заходила вместе с Виталием.
Имя Виталий он произнес нарочито спокойно, и Василиса насторожилась. В чем дело? Он до сих пор не может простить ей отказа? Но это же глупо! Она никогда, ни словом, ни взглядом, не намекала ему о своей любви!
Борис властно взял ее под руку и повел вглубь облупленных старых домов. Василисе с ним идти не хотелось, но весомой причины для отказа не нашлось. Почему, когда нужно что-то срочно придумать, ничего в голову не приходит?
Был уже одиннадцатый час, но сумерки еще не наступили, белые ночи, светло почти до утра. Борис крепко держал ее под руку, и у нее началась какая-то странная дрожь внутри. Она не понимала, что это, но ей было не по себе, слишком тревожащим было это незнакомое прежде чувство. Какое-то рудиментное, ничего общего с нормальными человеческими чувствами не имеющее. Она даже боялась дать ему название. Оно ей совершенно не нужно. Она замужем и любит мужа.