Ночь на юге наступала быстро. Только что было светло, не успел костер развести, а уже стемнело. И звезды на чужом небе не такие, как в Хлынове, а крупные, яркие.
Сегодня не спалось многим, несмотря на усталость многодневного похода. Почти все внешне были спокойны, но в глубине души каждый испытывал волнение и страх. Останется ли он жив завтра, после штурма Сарая?
Каждый старался унять тревогу, заняв себя каким-либо делом: один чистил и точил саблю, другой вычесывал коня, третий жевал хлеб с салом, хотя вроде и не голоден.
Наступило утро решающего дня. Суда помогли переправиться всадникам с левого берега Волги. Конники разобрали с ушкуев свое оружие. Первая полусотня ушла вперед, имея задачу уничтожить дозоры, если они встретятся, и ждать подхода основных сил, едва покажется город.
Воевода Юрьев планировал окружить город, блокировав городские ворота, чтобы не дать прорваться гонцам к основному войску хана. Опасения у Кости были серьезными: ордынцы, меняя заводных лошадей, могли в день преодолевать по семьдесят верст. Потому едва конная рать приблизится к городу и начнет штурм, ушкуи должны подплыть и блокировать причалы, чтобы не дать возможности выслать гонцов к хану Ахмату, а также не позволить сбежать из города по воде богатым ордынцам.
Мишаня собрал своих людей со всех судов, раздал оружие – припасенные заранее боевые топоры и объяснил задачу, поставленную перед ним воеводой Юрьевым:
– Высаживаете воинов на причал, швартуетесь бортами друг к другу. Когда наши ворвутся в город, на судах остаются только кормчие. Им я запрещаю отлучаться от судов. Остальные под моим началом – в город. Все ли понятно?
– Чего же тут не понять. Город грабить будем! Ужо попомнят басурманы вятских ушкуйников! – вскричали корабельщики.
Михаила покоробило это слово – «грабить».
Однако Константин уверенно возразил:
– Мы не грабить идем, а возвращать то, что Орда двести лет из Руси тянула. Увидите ордынца – убейте! Довольно они нашей кровушки попили. Однако жестокости не проявлять, детей, стариков и женщин не трогать. Разделитесь на пары, в дом входить только вдвоем. Брать только самое ценное. Сносите все на суда. Делить будем потом, дома. Все понятно?
Вопросов не было.
Всадники ушли к городу – все сразу. Коней гнали, не щадя. Уж больно город был расположен неудобно для нападающих – степь кругом, видно далеко.
Со сторожевых башен всадников заметили – невозможно не увидеть облако пыли и не услышать тяжелой поступи двух сотен лошадей. Однако стражники, не допускавшие даже мысли о возможности нападения русичей, видимо, решили, что это часть войска Ахмат-хана или союзники. Не ударили тревожно барабаны, никто не бросился запирать городские ворота. И лишь когда стража разглядела вооружение и одежду воинов, с ужасом поняла, что это русские. Опомнившись, они бросились было к воротам, да поздно. Первые всадники уже влетели в открытые ворота и бросились рубить стражу. Остальные конники скакали к другим воротам, врывались и тоже убивали ордынцев. Город был окружен, но жители пока этого не знали. Как обычно, гудели шумные базары и лавки, ремесленники трудились в кузнях и мастерских, богатые люди возлежали на коврах, наслаждаясь зеленым чаем и сладостями.