Бетти опустила боковое стекло. Почему Марта бросилась в море только вчера ночью, если уже давно обо всем знала? Возможно, это была все же ее месть. «Своим самоубийством она хотела омрачить наше счастье», – подумала Бетти. Вполне может быть, теперь Генри обвинит ее в смерти жены. Как отреагирует Мореани, когда все узнает? Действительно, сейчас стоит на время уехать в Венецию. Это достаточно далеко, чтобы спокойно все обдумать, и достаточно близко – всего три часа полета, – чтобы в случае нужды снова оказаться рядом с Генри. Внизу живота появилась ставшая привычной тянущая боль. Его дитя. Оно живет в ней, оно уже общается с ней. Это будет ее, только ее ребенок.
Труп, увлекаемый течением, плыл вдоль берега лицом вниз, раскинув руки в стороны. Молодой баклан, устроившись на его спине, расправил мокрые крылья, подставив их солнцу. Птица на спине трупа проплыла мимо куттера Обрадина по течению к мысу, северная оконечность которого выдавалась в море километровым языком.
Обрадин вышел в море не для того, чтобы ловить рыбу, а чтобы привести в порядок свои мысли. Куттер двигался еле-еле – надо было поберечь двигатель. Когда берег скрылся из вида, Обрадин заглушил мотор и отдал куттер на волю течения. Усевшись на баке, он принялся коптить боснийскую щуку. Да, наверное, он все же ошибся. Машина, которую он видел вчера ночью, не была машиной Генри. Следовательно, за рулем был не Генри, а его двойник на украденном «Мазерати». Все это было не более чем тревожным сном, включая и выкуренные сигареты, которые его жена Хельга собрала с подоконника и положила на его ночной столик.
Но даже если все это ему не привиделось, и скорее всего так оно и было, то любой человек может ехать ночью с выключенными фарами куда ему угодно, а его жена может утопиться где хочет и когда хочет. Простое совпадение, которое к тому же никого не касается. Если бы не велосипед.
Перед восходом солнца, поспав всего час, Обрадин проснулся и тотчас встал. Тихо одевшись, он уже через несколько минут шагал к гавани. «Дрина» неспешно покачивалась на волнах у мола. Обрадин проверил канаты, осмотрел сети, открыл и закрыл люки, убедился в исправности якоря, а затем вылез на мол, вскарабкавшись на бетонный волнолом, возведенный подневольными рабочими в последние месяцы войны.
Солнце выкатилось из-за горизонта. Несколько сотен метров до берега Обрадин прошел пешком. Серб сразу узнал велосипед Марты, прислоненный к камню. На этом велосипеде женщина ежедневно ездила к бухте мимо его лавки. Правда, она никогда не появлялась раньше полудня. Рядом с велосипедом лежала аккуратно сложенная одежда. Обрадин ладонью прикрыл глаза от слепящих лучей взошедшего солнца. Он обошел берег в поисках жены Генри и, никого не найдя, вернулся на куттер.