«Тот, кто сорвет с меня маску, несомненно, прославится», – подумал Генри и нажал кнопку первого этажа. Пока лифт спускался, он вдруг вспомнил, что Фаш ни словом не обмолвился о сумке. Конечно, тем самым он бы себя выдал, но сумки ему, вероятно, сильно не хватает. Сбор подобных сведений – трудная работа, требующая времени и денег, и, наверное, Фаш многое бы отдал, чтобы вернуть себе документы.
Пока ясно было одно: этому типу удалось очень опасно приблизиться к его тайне и он хотел навредить Генри, но не знал как. «Теперь у него возникла проблема: он оказался моим должником. Возможно, он так и не встанет на ноги», – подумал Генри не без сострадания. Его надо опередить, нужно выяснить, в чем заключался его план. Это будет не слишком трудно, ибо тот, кто ищет чужие следы, неизбежно оставляет свои. Генри смутно чувствовал, что в прошлом знал Фаша. Знал где-то и когда-то.
Он не спеша пошел по маленькому парку к машине. Было жарко, в листве лип виднелись цветы, садовник стриг газон. Дождевальная установка насквозь промочила брошенную кем-то газету. На скамейках сидели люди в больничных халатах. Какая-то лысая женщина на костылях весело общалась с семьей. Наверняка она получает химиотерапию и благодарит Бога, что жива. «Да, людям есть за что благодарить судьбу», – подумал растроганный Генри.
Он остановился и обернулся. Его взгляд уперся в фасад, потом поднялся до четвертого этажа. В окне он увидел Фаша, который помахал ему рукой. Генри помахал в ответ. Молчание можно купить, симпатию – никогда. Генри знал это лучше других.
Он заехал на «Королевскую автомойку», чтобы отмыть кровь с заднего сиденья «Мазерати». Целая колонна мойщиков в нелепых бумажных шляпках облепила его машину. Недоверчивому молодому владельцу Генри объяснил, что вез на заднем сиденье убитую косулю, из туши которой натекла кровь.
Пока мойщики занимались его машиной, Генри из чистого любопытства отправился к парковке, где он бросил красный телефон в мусорный бак возле билетных автоматов. Генри решил порыться в баке, не обращая внимания на висевшую над ним камеру слежения – в конце концов, он не делал ничего противозаконного. Естественно, телефона в баке не оказалось – он давно исчез; его либо истолкли в мелкий порошок, либо продали где-нибудь в Африке.
Через час машина сверкала как новенькая, а в салоне снова пахло дорогой кожей. Молодой хозяин выбежал из своей стеклянной будки, в которой до него сорок лет просидел его отец. Ему не понравилось, что Генри дал щедрые чаевые мойщикам, но ничего не мог с этим поделать. Генри посмотрел на туго натянутые на животе подтяжки хозяина.