Ехали назад не спеша – устали. А в голову лезли мысли: «Укрепи Плещеев лагерь да выставь вовремя дозоры, глядишь – и удалось бы избежать сегодняшней мясорубки». Полегли татары, так и наших сколько убито. Горько было видеть на обратном пути, сколько тел погибших воинов русских на лугу лежит.
И, едва вернувшись в стан, я распорядился:
– Полсотни пешцев роют братскую могилу, все остальные – рубят деревья и ставят частокол вокруг лагеря. Конникам после боя – отдыхать.
Возроптали было пешцы, дескать – не на год пришли, зачем лишняя работа, да как поговорили они с конниками и узнали, сколько воинов вологодских полегло из-за того, что татары напали на незащищенный лагерь, примолкли – сами осознали, сколь тяжек труд воина на войне – не только копьем да саблей сражаться. Ну и славно – не пришлось заставлять.
И вот могила готова. Подошли отдохнувшие конные ратники. Прервав работу, подтянулись пешцы. Мы снова провожали в последний путь погибших «за други наших» воинов, склонив над их телами полковое знамя…
К вечеру ратники успели вкопать по периметру столбы в человеческий рост, заостренные сверху. Столбы стояли не вплотную, а с зазором. Человек не протиснется и лошадь не пройдет, а экономия бревен и труда налицо, потому такое ограждение и называется не стеной или забором, а частоколом.
Для выезда оставили только два промежутка – в сторону реки и в сторону деревни. У проемов на ночь я выставил крепкие дозоры, сами проемы на ночь закрыли переносными бревенчатыми «ежами».
В эту ночь я спал спокойно. Опыт приходит после того, как сам допустишь ошибки или увидишь промахи у других. И еще один вывод я сделал: быть хорошим воином – одно, а воеводой – другое. Мыслить надо масштабнее, просчитывать действия противника, прикрывать наши уязвимые места, постигать хитрости военные – «стратегемы», как их называли, тогда и потерь будет меньше.
Вот с огненным боем совсем худо. Пушечек бы нам, хоть парочку, да пищалей. У других полков есть, только сводный полк обделили. Надо будет у князя Одоевского спросить или в Москве, в Пушечном приказе, с дьяком, ведающим оснащением войска, поговорить, причем даже не просить, а требовать. В конце концов, не для себя, не для личных нужд – для дела государственной важности.
Утром, после завтрака, послышались отдаленные раскаты грома. Все удивленно смотрели на небо – ни облачка! До меня не сразу дошло – да ведь это пушки стреляют. Далеко стреляют, и их много. Одиночный выстрел не дает такого эффекта. Палят залпами, стало быть – ситуация серьезная. А ведь все пушки почти собраны в большом полку, под рукою князя. Стало быть, татары нанесли главный удар там. Жаркая, наверное, сеча кипит…