Задумчиво взглянув на Торни, Роуэн посмотрел на календарь своих наручных часов.
— Ты сможешь все подготовить к пятнице? Осталось два дня.
Морщинистое лицо Торни осветила улыбка Чеширского кота:
— Можешь на меня положиться. Я знаю, как взяться за дело.
В пятницу после обеда на участок прибыл Невилл Пикеринг, похожий на доброго дедушку с острым взглядом блестящих глаз и сверкающей лысиной. Он возглавлял комиссию из управления компании. Антенны, осмотренные и проверенные, сияли на своих серых пьедесталах, их рефлекторы напоминали часовых, выстроившихся в шеренгу в ожидании начала военного парада.
Роуэн представил Пикерингу Джеффа и Карен. Старик внимательно выслушал его пояснения, и в его глазах вспыхнул огонек, а в сердце Карен вновь зашевелилась тревога. Роуэн отзывался о ее способностях достаточно объективно. Карен не сомневалась, что он сделал это прежде всего ради самого Пикеринга, поскольку за последние дни он практически не обращался к ней. Ее сердце заныло.
Наконец с формальностями было покончено, и Торни откупорил шампанское. Солнечные лучи окрасили пробегавшие по небу облака в розовые и оранжевые оттенки, из проигрывателя лилась мелодия Мендельсона, и повар начал обносить собравшихся на платформе гостей подносом, на котором возвышалась горка канапе. Роуэн следил за тем, чтобы все бокалы были наполнены.
Отмахнувшись от третьего по счету бокала, Невилл Пикеринг уселся на стул по соседству с Робином и Дерриком и предался воспоминаниям о первых днях зарождения компании. Джефф последовательно опустошил три бокала шампанского, после чего исчез.
Разглядывая собравшихся гостей, Карен наткнулась взглядом на Роуэна, перемещавшегося между группами приглашенных. Он прекрасно справлялся с ролью гостеприимного хозяина, но все же не мог скрыть своего мрачного настроения.
Он подошел к ней, чтобы наполнить ее бокал, но Карен отступила в сторону.
— Мне уже достаточно. Думаю, стоит проверить, не нужна ли Торни помощь на кухне.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты не веселишься?
— Не особенно. А разве это обязательно?
Его губы сжались, но за непроницаемым выражением лица Карен разглядела затаившуюся боль.
— Все могло обернуться по-другому.
Роуэн направился дальше, скользнув взглядом по ее фигуре в бледно-желтом свитере и брюках.
— Постарайся смотреть на вещи моими глазами, — добавил он, понизив голос. — Я не могу позволить себе пережить эту боль еще раз.
Но он уже переживал ее! Карен видела это по его глазам, по складкам, пролегшим от рта к подбородку, по тому, как ссутулились его плечи. Однако винить ему следовало только самого себя.