Из-за своего тяжелого, мучительного состояния я плохо соображаю, и поэтому отвечаю:
— Он может остаться.
Затем она начинает задавать мне множество вопросов об аллергии, предыдущих операциях, и так далее… а потом она спрашивает об этом.
— Вы когда-нибудь были беременны?
Я не сразу отвечаю. Глотая комок в горле, я не знаю, что сказать. Я не хочу врать медработнику, но также не хочу, чтобы Мэдден об этом знал.
— Вы когда-нибудь были беременны, мисс Мартин? — спрашивает она снова уже немного резче.
— Да, — шепчу я.
— Сколько раз?
— Один.
— Сколько у вас живых детей?
— Ноль.
— Есть ли вероятность того, что вы сейчас беременны?
— Нет.
Она задает еще несколько вопросов, измеряет мои жизненно важные показатели и записывает, что я помню из событий прошлой ночи и сегодняшнего утра, а потом объявляет, что вернется через несколько минут. Вместе с медсестрой из комнаты выходит весь воздух. Вдобавок к физическим страданиям, меня душит боль оттого, что Мэддену стал известен этот кусочек моей истории. Я жду, что он в любую минуту встанет и уйдет.
— Блейк, я не расстроен и не собираюсь никуда уходить, — мягко говорит он, как будто, как он это часто делает, слышит мои мысли. — Нам обоим предстоит еще многое узнать друг о друге, но нет ничего, чтобы могло напугать меня и заставить уйти от тебя.
Я почти смеюсь над его словами, если бы он только знал… Уверена, что могла бы напугать его до такой степени. Тем не менее, я ценю его чувства, но все еще не знаю, что сказать. К счастью, дверь открывается и заходит Мел в этот раз в сопровождении мужчины в синей медицинской форме, который, я полагаю, и является доктором Джеффрисом.
После почти невыносимого осмотра, врач объясняет, что он отправит меня на рентген, чтобы подтвердить растяжение в лодыжке и исключить перелом, но, что более важно, он хочет, чтобы мне сделали КТ, чтобы проверить, есть ли отек мозга или мозговое кровотечение. При этом заявлении Мэдден глубоко втягивает воздух.
— Доктор Джеффрис, с ней ведь все будет хорошо? — смущенно спрашивает он.
— В настоящее время я не хочу делать никаких прогнозов. Все симптомы указывают на сотрясение, но прежде чем что-либо обсуждать, я бы хотел иметь на руках результаты обследования. В связи с тем, что ситуация серьезная, ей все сделают в первоочередном порядке, и нам не придется долго ждать результатов анализов и исследований.
***
Три часа спустя все обследования были проведены, и мы с Мэдденом вернулись обратно в комнату, ждать результатов. Обезболивающие, которые мне дали, наконец, подействовали и в основном облегчили боль, но от них я почувствовала себя очень уставшей. Мэддена проинструктировали, что он не должен позволять мне заснуть, поэтому каждый раз, когда я погружаюсь в сон, он целует мое лицо до тех пор, пока я не проснусь. Можно только представить, как мерзко пахнет у меня изо рта, не говоря уже о том, как я, должно быть, выгляжу. Последний раз я принимала душ перед тем, как мы пошли на пляж и пирс, и я чувствую себя отвратительно. Видимо, дома на полу я потеряла сознание, потому что Мэдден рассказал, что я позвонила ему только в час дня. Он признался, что, после того как я покинула его дом, кружил по Вудленд-Хиллз и искал мою машину. Я попыталась извиниться за свой побег, но он сказал, что сейчас не время об этом говорить. Наконец, дверь открывается, и в комнату широким шагом заходит доктор Джеффрис, он выглядит подавленным.