– Успокойтесь, Ренато. Для меня вы мальчик. Мы одни и вы обоснованно ссылаетесь на мою дружбу, которая была не только с доном Франсиско, но и с доньей Софией, вашей бедной матерью, которую изводите.
– Хватит, хватит! Теперь я понимаю ваше поведение, моя мать опередила меня своим посещением.
– Это правда, Ренато; но сплетни начались гораздо раньше.
– Сплетни? Сплетни тоже поднимаются по лестницам этого Дворца? Не думал, что вы…
– Пожалуйста, помолчите! Не позволяйте себе так злиться, – спокойно прервал губернатор. – Я должен оскорбиться, но не стану. Понимаю ваше состояние и ограничусь советом, отступитесь от этого дела. Они сдадутся и дорого заплатят за мятеж в тюрьмах Крепости Сан-Онорато.
– С двумя источниками питьевой воды и морем, которое обеспечивает продукты питания, могут пройти недели, месяца, даже год, пока они сдадутся!
Порывисто Ренато встал. С откровенной невежливостью он повернулся к представителю власти и подошел к окну, через стекла которого он смотрел, не видя, на город, который просыпался с первыми лучами рассвета. Голос губернатора достиг его, заставив вздрогнуть:
– Ваша жена мертва чуть больше недели.
– Но я не имею ничего общего с ее смертью, ничего, ничего! Не верите? – опять разъярился Ренато.
– Хочу верить, но вы ничего не предпринимаете, чтобы прекратить злословие. А версии несчастного случая, которые дошли до меня.
– Они лгут, лгут! Я ничего не сделал ей. Наоборот…
– Вы преследовали…
– Только надежда остановить понесшую лошадь. Я не хотел ее смерти, хотел, чтобы она была жива. Я верил, что она родит мне сына. Как я мог хотеть убить ее? Она хотела играть со мной, управлять, как куклой, в балагане, который сама выдумала. Она не полагалась на Провидение и Божье Правосудие. А когда увидела, что я хочу остановить ее, когда настиг ее, шпора вздыбила коня, из рук выскользнули поводья, за которые я почти ухватился. Отчаянно я вонзил шпоры и помчался по дороге на возвышенность. Она повернула кругом, а конь, на котором она сидела, поднялся на дыбы. Не знаю, порвались ли поводья, или она не смогла больше ими управлять. Как стрела, животное мчалось к ущелью. Погнав коня за ней, я чудом остановился у края пропасти, тогда как конь Айме, безудержно подталкиваемый, сделал прыжок в пропасть и свалился туда, отскакивая от скал и деревьев.
Искренне впечатленный, губернатор встал, потрясенный печальным рассказом. Вошла служанка, тихо и своевременно неся на серебряном подносе кофе. По взгляду хозяина она удалилась и вышла. Пожилой глава города приблизился к молодому Д`Отремон и по-отечески положил руку ему на плечо: