Кейт уставилась на его ботинки. «До сей поры, – подумала она. – Сорайя приоденет тебя и превратит в одного из этих модников в пиджаках от Николь Фари и полотняных сорочках, так что и глазом моргнуть не успеешь».
Джефф гладил кота. Оба выглядели довольными.
– У вас с ней раньше… что-то было?
Закравшееся в ее душу подозрение вдруг разрослось, превратившись в ядовитую Медузу.
– Что?
– Что ж, все это кажется ужасно удобным, правда? Через три недели после того, как съехал отсюда, ты практически переехал к одной из наших хороших подруг. Признаюсь, быстро сработано.
Джефф хранил абсолютно серьезное выражение лица.
– Кейт, уверяю тебя, ничего не случилось, пока ты не рассказала мне про своего… про Джастина. Я всегда считал Сорайю привлекательной женщиной, но не более чем приятельницей. И никогда не думал о ней по-другому, если ты понимаешь, о чем я.
Он говорил правду. Джефф совсем не умел лгать. Тогда почему ей так горько?
– Сорайя говорит, я ей всегда нравился, но она не стала бы приближаться ко мне, будь я с другой женщиной. Не сделай она первого шага, и я, наверное, уполз бы в свою ужасную квартиру и годами зализывал раны. Ты знаешь, каким я был. И знаешь, какой я всегда. Я не гожусь для измены.
«А я гожусь, – подумала Кейт, – хотя ты по своей доброте этого не скажешь».
Кейт, чувствуя себя брошенной безо всяких объяснений, чуть не завыла. Ей захотелось безудержно кричать и рыдать, как будто ее обманули, рыдать, пока не заболит грудь. И во всем виновата только она.
Может быть, в исступлении подумала она, попробовать соблазнить его. Накинуться на Джеффа, сорвать одежду и заняться с ним любовью с животной страстью, заставить его трепетать, поколебав его самодовольство и уверенность в новой любви. Она хотела заставить его сомневаться. Ей хотелось уничтожить Сорайю и ее загадочную азиатскую улыбку. Она в состоянии это сделать, Кейт это знала. В конце концов, она знает его лучше любой другой.
Потом она заметила, что Джефф пристально смотрит на нее с озабоченностью и тревогой. Такой взгляд он обычно приберегал для своих пациентов. Это было даже хуже измены. Она потрогала очки, с неудовольствием вспомнив, что не сделала макияжа.
– Ты в порядке?
– В порядке? Господи, да у меня все отлично! Просто поражена этой замечательной новостью. Я так рада за тебя. – Она встала, и шелковая блузка распахнулась у горла. – Жизнь прекрасна, да?
Джефф, догадавшись, что их встреча внезапно заканчивается, тоже поднялся, поставив свой недопитый бокал на столик.
– Ты действительно ничего не имеешь против? Можешь мне не верить, но мне важно, чтобы ты не возражала.