Меня на выходе из Дворца республики остановил Э. Кренц:
– Ваш сказал все, что должен был сказать. Наш ничего не понял.
– Советский гость сделал и сказал даже больше, чем положено ждать от гостя. Все остальное зависит от вас самих, – заметил я. – Ничего другого заявлено не было, хотя домыслов после возникло предостаточно.
Вы, конечно, приметили, что дважды, если не трижды, я говорил о твердом решении Горбачева: какой бы оборот ни приняло развитие, пока и если оно носит внутренний характер, советские вооруженные силы останутся в стороне. Точку зрения генерального я разделял без оговорок. Причем не находил нужным делать из этого тайны.
30 сентября 1989 г. В. Момпер, тогда правящий бургомистр Берлина (Западного), услышал это от меня четко и внятно – советские войска во внутриполитические события в ГДР вмешиваться не будут. Он затем верно передал мои слова в своей книге. Сие замечание тоже в дар любителям «неточностей».
Э. Хонеккер потерял власть в том же октябре. А 9 ноября безоговорочной, по сути, ликвидацией границ ГДР совершился самороспуск восточногерманского государства. Теперь условия не ставила, а раскатным голосом диктовала Федеративная Республика, и самые жесткие – ее правительство.
Как это могло случиться? На новых руководителей нашло затмение, и они не понимали, во что выльются слова, прочитанные Г. Шабовским на митинге в Берлине, – «граница открыта»?
Ликвидирована граница, ранее оберегаемая как передний край обороны Варшавского договора. Советские войска ставились перед совершившимся фактом. У Советского Союза есть еще определенные права и обязанности, в частности касавшиеся Западного Берлина. Он, СССР, какую роль здесь сыграл?
В конце ноября у меня появится возможность поинтересоваться у новых партийных лидеров Э. Кренца и X. Модрова, кто и как принимал решение об «открытии границы». Ответ последовал уклончивый: «Так получилось».
Соответствующий вопрос с комментариями я задавал Горбачеву. Не сказал бы, что и его сообщение в ответ отличалось определенностью:
– Знаем мы одного…
Позже удалось реконструировать картину. «Так получилось» – получилось со слов В. И. Кочемасова, вот как.
В. И. Кочемасов, наш посол в ГДР, докладывает в МИД СССР: руководство ГДР хотело бы посоветоваться насчет возможности введения послаблений в режиме на границе с Западным Берлином. Первый заместитель министра А. Г. Ковалев по телефону дает послу указание сообщить в ответ на обращение, что определение режима границы является внутренним делом ГДР. Посол не довольствовался устным указанием и потребовал, ввиду весомости проблемы, письменных инструкций. Три или четыре дня Москва молчит. Потом поступила телеграмма, подтверждавшая – пограничный режим есть внутреннее дело ГДР.