— Элиас, у меня сейчас нет сил с тобой разговаривать, — сказала я, пытаясь закрыть дверь у него перед носом.
Но он не позволил мне это сделать и вошел в комнату.
— Эмили, я пришел не за тем, чтобы тебя раздражать. Я услышал запись на автоответчике, а Алекс все еще не вернулась домой, так что я пришел, чтобы тебя поддержать. Расскажи, что случилось.
— Я не знаю, — сказала я. У меня не было сил с ним бороться и пытаться его выгнать.
— Ты очень бледная и вся дрожишь.
— Я?.. Наверное…
— Садись, — сказал он и взял меня за руку. Элиас отвел меня к кровати и усадил на нее, а сам присел передо мной на корточки.
— Расскажи, что произошло, Эмили. Твои родители попали в аварию?
Я молча кивнула.
— Тебе звонили из больницы, или откуда ты узнала?
Я снова кивнула.
— И что тебе сказали?
— Была авария… — сказала я. — Но я не знаю, что точно произошло. Мой папа никогда не превышает скорость, никогда!
Элиас смотрел на меня, а потом попытался улыбнуться.
— Значит, мы с ним совсем не похожи.
Нет, мой отец был его полной противоположностью.
— Расскажи, что тебе сказали по телефону.
— У папы сломана нога, а мама… — я замолчала и покачала головой.
— Что с ней?
— Я не знаю! — воскликнула я и почувствовала, как из глаз потекли слезы. — Ее оперируют… сказали, у нее повреждены внутренние органы… и они не сказали точно, как она… — я попыталась перестать рыдать. — Внутренние повреждения — это очень плохо, Элиас?
Он сначала посмотрел в пол, а потом снова поднял глаза на меня.
— Все зависит от многих факторов.
— Она умрет, да? — я задрожала еще сильнее, и Элиас взял мои руки в свои.
— Не стоит думать о худшем, Эмили. То, что у нее повреждения внутренних органов, совсем не значит, что она обязательно умрет, — сказал он.
«Умрет», — Элиас произнес это слово вслух, и у меня все поплыло перед глазами.
— Ты не знаешь, насколько тяжелые у нее повреждения, — сказал он, поглаживая мою руку, — а если Карла хотя бы вполовину такая упрямая, как ты, то она еще всех переживет.
Не знаю почему, но после этих слов я окончательно сломалась. Слезы полились градом, и я закрыла лицо руками.
— Милая… — вздохнул Элиас.
Я вспомнила, как обняла маму, когда была дома в последний раз, и от этого воспоминания мне стало ужасно больно. Элиас начал гладить меня по голове, а потом попробовал обнять, но я отстранилась.
— Не надо… — прорыдала я, уткнувшись лицом в ладони.
— Эмили, — сказал он, придвинувшись еще ближе, — забудь, пожалуйста, что я бываю придурком, ладно?
Я снова покачала головой. Я не хотела, чтобы Элиас трогал меня и утешал. Он положил руку мне на спину и снова притянул меня к себе, а у меня не было сил сопротивляться. Все это казалось фальшивым и неправильным, но я все равно уткнулась лицом ему в плечо.