– Ладно. Конечно, основная база подготовлена. Вопрос в том, где именно?
– К сожалению, Корник об этом не знает.
– Уверен?
– Да.
– А ну-ка я наеду на него. Ты же создал мне образ страшного мстителя, которому законы пустое место.
– Попробуйте.
– А ты чего ему пообещал?
– Ничего особенного. Всего лишь облегчить положение. Ему действительно можно предъявить только незаконное хранение оружия, переход границы и участие в вооруженном формировании. При том, что Корник ничего сделать не успел, это максимум лет десять. Да и то вряд ли, учитывая его раскаяние.
– Меньше, Слава, лет пять от силы. При хорошем адвокате. Но пошли, будем, как говорится, ковать железо, пока горячо.
Бирюков вошел в камеру и заполнил ее собой. Он застыл посреди помещения, широко расставив ноги, и устремил жесткий взгляд на поляка, который сел на кровать, сжался и боялся поднять голову.
– Мне майор доложил о том, что ты рассказал, ублюдок! Он поверил тебе, я же сомневаюсь, что ты сказал все, что знаешь. В таких случаях я прибегаю к проверенным средствам, помогающим развязывать языки. Майор наверняка уже поведал тебе, к каким именно.
– Пан полковник, прошу, не надо никаких средств. Клянусь, я сказал все, что знал.
– Не верю! Но благодари майора. Он уговорил меня дать тебе подумать до вечера. В половине девятого мы встретимся вновь. Если ты и тогда не убедишь меня в искренности, то я гарантирую тебе не самую лучшую ночь в твоей паскудной жизни. Все, думай, вспоминай. Майор, за мной!
Старшие офицеры антитеррористического управления вышли из караульного помещения.
Бирюков спросил:
– Ну и как я его, майор?
– Честно?
– Что-то не так?
– Если честно, Александр Тимофеевич, я бы на месте поляка сразу понял, что вы играете.
– Ты на месте поляка никогда и не оказался бы. А для него и такого спектакля достаточно.
– Вы приехали раньше времени. Вас ожидали в полдень, а сейчас одиннадцать двадцать.
– А ты что же, не рад мне?
– Александр Тимофеевич, еще как рад!
– Понятно, ерничаешь. Хорошо, что в уныние не впал после осечки в зеленке.
– Да, устроил Дабир цирк. Вот только непонятно, для чего это ему понадобилось. Когда определилась подстава, я подумал, что Дабиров провел отвлекающий маневр и в это время должен где-то нанести удар. Ночь – самая пора для этого. Но ничего не произошло. Зачем он подставил нам фальшивый лагерь? Ведь его надо было готовить, но главное даже не в том. На это здесь нашлись бы люди. Почему он подставил под пули трех своих бывших телохранителей?
– Потому, что они бывшие. Могли знать то, чего не следует.
– Но поляк ничего особенного не знает.