– О нем никто ничего не знает. Ближайшее окружение и охрана, все, кто имеет с ним дело, называют его просто Кокаром.
Дабиров усмехнулся:
– Добавил бы он еще одну букву к своему псевдониму, и многое прояснилось бы.
– Ты о чем, Басир.
– О букве «н». Добавил бы ее, получилось бы «кокнар». А что это такое?
– Меня наркота не интересует.
– Ты прав, друг мой. Это бодрящий наркотический отвар из маковых головок. Я его пробовал в Узбекистане.
– Тебе это было надо?
– Чисто из любопытства. Мне кокнар не понравился. Однако к теме, уважаемый Леван. Будем связываться с Кокаром?
– Да, – ответил Гуадзе. – Надо доложить, пусть знает. Иначе он наверняка получит информацию об акции из другого источника.
– Кто может быть таковым?
– Если бы знать.
– Хоп! Пройдем к связисту.
Джалил Адалов опять включил спутниковую станцию.
С куратором, находящимся в Тбилиси, говорил Гуадзе. Как ни странно, Кокар воспринял сообщение спокойно, уточняющих вопросов не задавал, в завершение переговоров пожелал боевикам удачной охоты.
Дабиров слушал разговор по наушнику.
Когда беседа прервалась, он бросил его связисту и воскликнул:
– Вот и все в порядке. Теперь разногласия устранены, мы можем работать спокойно.
В коридоре, куда вышли Дабиров и Гуадзе, грузин остановился, посмотрел главарю банды в глаза и тихо спросил:
– Скажи честно, Басир, группа Ханидзе обречена?
Дабиров изобразил удивление.
– С чего ты это взял? Риск, конечно, как я уже говорил, существует, но если Михаил и его люди сделают все грамотно и быстро, то у них очень высокий шанс благополучно вернуться на базу и находиться там до третьей основной акции. На вторую пойдет группа Адила Басара.
– Надеюсь, ты согласуешь ее со мной до начала подготовительных мероприятий.
Физиономия Дабирова расплылась в ухмылке.
– Конечно, уважаемый Леван. Теперь мы больше, чем друзья, стали как братья, потому что связаны одной нитью. Она пока тонкая, но со временем превратится в крепкий канат. Я уверен в этом.
– Лишь бы не в цепь.
Дабиров рассмеялся.
– Не желаешь оказаться в ситуации, когда нечего терять, кроме цепей?
– Равно как и ты.
– Отдыхай, Леван. Я приглашу и тебя к себе, перед тем как отдам приказ Ханидзе начать первую акцию.
– Когда это будет?
– Рано утром. Как только просветлеет на плато.
– Значит, около четырех часов?
– Где-то так.
– Самый здоровый сон в это время.
– Я могу и не будить тебя, если ты уже сейчас даешь добро на акцию.
– А разве я его не дал в начале разговора?
– Все понял. Вот это совсем другое дело, Леван. Сейчас приятно разговаривать.
– Я буду у себя.
– Да, друг.
Гуадзе спустился на первый этаж.